И вот теперь они неслись в Окичёби. Мимо мелькали коттеджи, виллы, но всё это не радовало Сашу. Он чувствовал, что положение его с каждой минутой становится всё серьёзнее.
«Скорей бы доехать до Помпано-бич, там есть туалет. Только бы дотерпеть! Не опозориться!» – думал он, сжимая зубы.
Георгий Евгеньевич с тревогой посмотрел на него. – Тебе опять нехорошо?
Александр кивнул.
– Что, опять живот?
– Да… Мне надо в туалет.
– Ну, потерпи немного. Минут через десять мы будем в Помпано. Ты можешь терпеть?
Саша кивнул. Но через пару минут понял, что ошибся. Он уже едва сдерживался.
– Нет. Остановите! Мне нужно выйти!
Георгий передал по связи просьбу Саши в лимузин, Евгению Робертовичу.
– Неужели Алекса опять слабит? – удивлённо спросил дедушка.
– Да. Он уже еле терпит.
– Но здесь негде. Кругом виллы, коттеджи. Проедем хотя бы с полкилометра, там будут кусты.
Александр сидел скрючившись, и ждал на последнем пределе. Наконец лимузин с трейлером остановился у обочины. Сашу взяли под руки и помогли выйти.
– Дальше я сам, – сквозь зубы выдавил он и, держась за живот, побрёл к пышным зарослям кустарника, росшего сразу за придорожной канавой.
Александр уже спустился в канаву, но тут понял, что больше не может терпеть, и схватился рукой за шорты, пытаясь расстегнуть их. И в это время силы оставили его. Всё содержимое кишечника неудержимо рванулось наружу. Оно текло по ногам в кроссовки тёплой вонючей струёй. Саша остолбенел. Потом, поняв, что случилось, упал на край канавы и зарыдал.
Из трейлера вышли Георгий и Рита, из лимузина вышел дедушка. Они подошли к Саше и всё поняли. Александр рыдал, закрыв лицо руками, и корчился в канаве среди испражнений. Испуганные Валера и Женя издали наблюдали за происходящим.
– Подошёл Том, покачал курчавой головой.
– Оль-ля-ля! Что же теперь делать?
– Давай ветошь и побольше, – сказал Евгений Робертович.
– Сейчас принесу, шеф, но она не очень чистая.
– Любую давай!
Через минуту Том принёс свою спецодежду и несколько тряпок.
– Что ж это такое? Что с ним? – растерянно вопрошал дедушка. – Ведь каждое утро одно и то же! На дизентерию это не похоже. На другие кишечные инфекции тоже.
– Его надо раздеть, – предложил Том.
– Не трогайте меня! – воскликнул Александр. – Не подходите! Я лучше умру здесь!
– Ну, ну, не переживай так, внучек. Ты тут не виноват. Это я, старый осёл, вообразил, что с тобой всё в порядке и потащил тебя в Окичёби. Ведь предыдущие два дня всё начиналось так же! Давай отойдём в кусты и приведём себя в порядок. Хоть немного. Том, бери его под руку.
Евгений Робертович и Том подняли Сашу и оттащили в кусты. Там раздели и обтёрли ветошью. Потом надели спецовку Тома, а трусы и шорты выбросили.
– В трейлер я не сяду, – заявил Александр, немного успокоившись.
– Ты поедешь с нами, в лимузине, на заднем сидении, – сказал дедушка.
– А вдруг меня опять? – губы Саши дрожали. Они запеклись от жажды, голос осип.
– Ничего Мы тебе что-нибудь подстелим. Ты не стесняйся и не терпи. Никто ни о чём не узнает. Пошли.
Под руки Сашу довели до лимузина. Том засунул ему в штаны кучу тряпья. Потом Саше дали выпить стакан лимонаду и поехали назад. У всех настроение было подавленное. Больше всех переживал Евгений Робертович. Он напрягал все свои извилины, пытаясь понять причину Сашиной болезни, но не мог припомнить ничего подобного из медицинской практики.
Александр лежал скрючившись на заднем сидении, и жизнь казалась ему уже конченной.
«Хоть бы мне умереть, – думал он. – Я не переживу такого позора. И как это я не удержался, не дотерпел? Ведь несколько секунд всего не хватило! И все всё видели, и Валера и Женя! Что они подумают обо мне? Они будут презирать меня. И правильно сделают! Надо убираться из этой Америки. Убираться навсегда. Не видеть ни Женю, ни Валеру, ни Раковских. Скорее в Найск! В Сибирь! Подальше от этой Флориды с её коварной инфекцией. А лучше всего умереть. Не буду больше, ни есть, ни пить. Решено. Больше в рот не возьму ни крошки! Лучше умереть с голоду, чем жить таким уродом».
Лимузин подкатил к вилле, и Сашу под руки вывели из машины. Он шёл, держась за живот, а Марта с удовольствием наблюдала эту сцену.
«Так, прекрасно, ещё один день испорчен этому „внучику“ и его дурному деду. А она, Марта, вне всяких подозрений! Здорово Господь её надоумил. Пожалуй, она скоро добьётся своего. Это „внучек“ – антихрист с треском вылетит из Флориды вместе с другими Раковскими и она опять станет полновластной хозяйкой на вилле».