М.А. Демианову
Не расставаясь вместе идти домой.
Направо ваш кабинет, налево – мой.
Посередине в уютной столовой
Пить чай и вести разговор толковый.
Вечерами гости – пение, шум и смех.
Наш общий дом весел и открыт для всех.
Если ночью страшный сон приснится,
Можно постучать и страхом поделиться
А в воскресенье вместе выйти к причастию.
Вот мои мечты, вот что такое счастье.
Пожалуй, не покажу.
19 марта 1910 года (пятница)
Объявил дома о своих делах. То-то было переполоху! И вздохов и причитаний. Как только престали тревожиться, все же, решили, что перемены к лучшему и порадовались за меня.
С Вольтером разбирали его письма, потом он мне объяснил все про выставку «Возрожденцев», где будут выставляться, и что нужно устроить. На следующей неделе я от его имени поеду хлопотать.
Вечером собрались с Танюшкой к спиритам. Я отговаривал, но безуспешно. Встретились с Гришей, пошли. В доходном доме, в номерах темная комната, завешанная тряпками душная и освещенная свечами. Посредине круглый стол, за столом человек восемь. Еле-еле и нам нашлось место. Всем командовала нелепо одетая старушка, вызывали дух Гоголя. Блюдце кроме непристойностей ничего не показывало. Мне это быстро надоело, я стал разглядывать присутствующих. И так был удивлен, что и передать нельзя, когда встретился глазами с Ольгой Ильиничной! Вот так сюрприз! Она меня тоже узнала почти сразу, улыбнулась, показала глазами на дверь и мы вышли. Я помог ей зажечь папиросу и стал удивляться, тому, что здесь ее встретил. – «Я и сама не подозревала, что попаду в такую жуткую дыру!» – «Хотите, уйдем? Только я здесь с сестрой, в общем, это она любопытствует». – «Нечего нам здесь делать, ни вам, ни мне, ни сестре, зовите ее и пойдемте, мы, когда-нибудь, сами устроим спиритизм еще лучше, я вас приглашаю». Я позвал Т. и мы втроем вышли на свежий воздух. Отвозили О.И. домой на таксомоторе, дорогой она ругала горе спиритов и смешила Таню. Попрощавшись с О.И., пошли пешком домой. Таня много расспрашивала про О.И., где я познакомился, кто она, кто ее муж, вот уж чего не знаю! Захотела непременно видеть ее рисунки, я обещал взять у Вольтера. О.И. Тане очень понравилась. Слава богу, вечер не был испорчен из-за Гриши и глупых спиритов. Но, какая неожиданная и чудесная встреча! Вот и не верь в волшебство после всего, что случилось.
20 марта 1910 года (суббота)
С Вольтером разбирали его бумаги. Я начинаю понемногу вникать. Собственно, я ему нужен скорее для компании, такое у меня создалось впечатление, но надеюсь, что я ошибся хотя бы отчасти, и все-таки работа моя будет для него не совсем бесполезна. Видел его другого секретаря, очень серьезный господин лет сорока, немного надменный, но вежливый. Дмитрий Петрович Лошаков. Его поручения мне тоже придется выполнять. В общем, я доволен, но, посмотрим, что будет. Прислуги в доме Ап.Григ. немного, однако, я еще всех не успел узнать. Митю его я уж видел много раз, хороший парень, тихий, обходительный. Ту горничную, которая помогала мне на вечере искать пальто, зовут Марусей, милая девушка, улыбчивая и простая.
М.А. не видел. Дома всё по-прежнему. Только мама беспокоится относительно моего нового места.
21 марта 1910 года (воскресенье)
К Вольтеру не ходил.
М.А. обедал у нас. Подумать только! Он ревнует меня к Ап.Григ. Дулся, куксился, и, наконец, признался. Я увещевал его, как мог и уверял, что ревность здесь вовсе неуместна. Чтобы совсем его утешить, я все-таки показал стихотворение, которое не собирался показывать, так как не был уверен, что хорошо вышло. М.А. был в восторге, обнимал меня и целовал. Мы снова замечтались вдвоем так сладко. О лучшей жизни, о том, как все можно будет устроить, когда дела наши наладятся. Вместе путешествовать в Рим и в Венецию, жить в маленькой квартирке, принимая редких близких гостей. Как было бы хорошо нам вместе! А пока дела его совсем неважные. Он немного зарабатывает переводами и тем, что печатают его редко в журналах. Наследства покойных родителей он никак не может получить. Вот уже несколько лет длится у них какая-то тяжба за это наследство. Не знаю, в чем там дело, да М.А. и сам не очень-то знает, тяжбу ведет его тетка, сестра матери, но как видно от нее мало толку. Да и какой из старушки адвокат?
Провожал его до самой парадной. На прощание крепко обнялись, оба посмотрели, не наблюдает ли кто, и разом рассмеялись. Милый, дорогой мой Миша! Вся моя жизнь теперь связана с ним так тесно, что невозможно представить силу, способную разорвать эту связь.