Для одного тебя я был поэтом,
Единственно тебя хотел хвалить.
Моим нестройным и смешным куплетам
Из всех один ты мог благоволить.
А нынче ни стихов, ни нашей дружбы
Нет. Без тебя какие там стихи?!
О как мне трудно, и скриплю натужно
В тетради старой перышком сухим
6 сентября 1910 года (понедельник)
Проснулись поздно. То есть проснулись довольно рано, но долго не хотелось вставать. Бедная мама вообще всю ночь не спала. Я сходил в лавочку, купил чаю хлеба и колбасы. Спорили, стоит ли сегодня ехать на дачу, в конце концов, поехали. По дороге со станции встретили Его. Я его издалека еще заприметил и Анна тоже. Она обрадовалась, говорит мне: «Смотри, кто там идет!». Я ее радости не понял и не разделил. С напряжением ждал, все думал, как это будет. Как поравняемся с ним, как поздороваемся, как разойдемся? Метрах в трех-четырех, смотрю, и он, и Анна друг другу рукой машут, улыбаются. И мама ему улыбнулась, поздоровавшись, издалека еще начала рассказывать о нашем «несчастье». Остановились. Он, продолжая обращаться к маме со словами утешенья, молча, пожал мне руку. Я ответил на рукопожатие и почувствовал неловкость от того, что не знал, как долго могу удерживать его руку в своей. Постояли немного, пошли. И он пошел с нами в нашу сторону. Мама ему говорит: «А вы на станцию шли? Уже не пойдете?» Он ответил, что хотел узнать только, есть ли письма, и что все равно завтра нужно будет идти гулять. Зашли к нам все вместе. Пили чай М. и А. целиком были заняты утешением мамы, всё уговаривали ее, ласкали, рисовали радужные картины. Мне на минуту показалось даже, что меж ними какой-то заговор против меня. В этот раз я уж не оробел и когда он засобирался, вышел за ним, провожать. И что же? Вопреки ожиданиям ни сцен, ни упреков, ни истерик – ничего. Он спокойно и весело рассказывал, как в гостях побывал, кто там были знакомые и с кем из новых познакомился. Так до самой его калитки и болтали. На прощание он обнял меня и поцеловал в щеку, а я украдкой сунул ему в карман пиджака записку со вчерашним стихотворением. Так и разошлись.
7 сентября 1910 года (вторник)
Всю ночь почти не спал, всё думал. О нашем с Демиановым странном разрыве (что же это как не разрыв? Да и сам я не хотел ли того?), о том, как дальше будем жить с Анной. Что ни говори, а по окончании нашей ссылки, должны мы будем явиться в Лион, и мне придется поступить на службу в банк. Смогу ли я, справлюсь ли? И что случится, если Пер-Сури во мне разочаруется? Опять же Италия и мама. Одни и те же мысли по кругу.
Разбужен был звонким смехом. Анна смеется. И еще кто-то. Демианов! Что за странные игры у них? Неужели действительно заговор?! Вышел к ним. Оказалось М.А. уже успел сходить за письмами и наши захватил. Смеясь, рассказывал, как уговаривал отдать их ему. На шум и мама вышла. Нам с Анной пришло от отца. Тут же распечатали. Он сообщает, что уже нанял для нас квартирку в Сорренто и даже с врачом тамошним уже договорился, пишет, чтобы мы в Петербурге особенно не задерживались, пока Анна в состоянии еще перенести дорогу. А ведь действительно, ей потом будет тяжело, я как-то не думал об этом. Мама тут же разрыдалась, стала причитать над нами, что вот, мол, и мы ее покинем. М.А. ей говорит: «Как, разве Вы с ними не едете?!»
– Куда уж мне старухе, да еще с моими-то ногами.
– Вашим ногам там самое место. Лечебный климат. Море, солнце, горячий песок! Это вам в Петербурге вредно.
Тут и Анна стала убеждать маму, что ей непременно нужно ехать с нами, что скоро потребуется ее помощь и руководство, ведь надо же будет к родам готовиться. Мама, робко отпиралась, но было видно, что она довольна и растрогана и согласна. А я тихонько слушал их всех и думал, как это мне раньше сама мысль о том, чтобы взять маму с собой казалась невозможной? Решено, едем все вместе. Что касается Демианова, тут уж очевидно, они как-то с Анной сговорились.
8 сентября 1910 года (среда)
Про стихотворение Михаил мне ничего не сказал. Ох, чувствую, интерес у него ко мне потерян. И на женитьбу равнодушно смотрит, и стишки мои уже не нужны. Думаю, кто-то есть у него, кто ему теперь ближе. Мне от таких мыслей одновременно легко и обидно. Вроде бы я и доволен, что обошлось без истерик и скандалов, но в то же время ревную, что там скрывать. Ходили втроем за грибами, после этого обедали у нас. Потом он ушел, сказал, что провожать не нужно. Пытает он меня что ли?