М.А. над моей паникой посмеялся только. Говорит, он и раньше находил, что походит на князя Николая Борисовича. И одевшись, заявил с улыбкой до ушей, что пренебрегать гостеприимством не вежливо, и мы сейчас же переберемся в лучшую комнату. А на мое выражение ужаса заметил только, что таких гостиниц в Риме пруд пруди, и в любой момент можно сбежать в другую. Мы упаковали два своих саквояжика и вышли. У двери нас уже сам хозяин поджидал. С поклонами и всяческим почтением нас препроводили на второй этаж в «лучшие апартаменты». Честно говоря, не бог весть что, но по сравнению с нашей первой комнаткой, шикарные: три комнаты с дубовой мебелью, ванной и балконом в сад. Хозяин теперь уже Демианову про своих древнетуринских родственников стал твердить. За завтраком, который нам тут же подали, Демианов объяснил мне, что князь Н.Б.Юсупов в молодости был в Турине посланником. Мне кусок в горло не шел, так было страшно ввязываться в подобную авантюру. А Демианов ничего, ел с аппетитом и был весьма доволен приключением.
Посетили собор Святого Петра, спускались под центральный алтарь к его могиле, поднимались на вершину купола. Вид оттуда открывается фантастический. Папы Римского не видали.
В Сикстинской капелле Демианов много и интересно рассказывал о Микеланджело и чуть ли не весь Ветхий Завет, им изображенный, наизусть повторил.
Обедали в маленьком уютном ресторанчике. В этой стране вино как воду пьют, или как у нас чай. М.А. говорит, чтобы я привыкал, потому что во Франции, где я скоро буду жить – тоже самое. Ох, опять воспоминание о жене и опять укол совести.
26 сентября 1910 года (воскресенье)
Из гостиницы под моим нажимом сбежали пораньше. Все же, не так рано как мне хотелось бы, потому что Демианов отказывался уходить без принятия горячей ванны. Он все хихикал надо мной, говорил, что мне нужно где-нибудь на водах нервы лечить. Станешь тут нервным, когда не успели приехать, а он уж князь. Полдня провели в Колизее, после обеда катались по городу в экипаже. Валясь от усталости с ног, возвратились в свою гостиницу, я – не без душевной дрожи. Оказалось, не зря я дрожал, но такое предвидеть было невозможно: нас встретил выстрел! Страшный хлопок раздался, как только дверь открыли. Дым пошел, и несколько возбужденных итальянцев с хозяином во главе с криками набросились на нас, чтобы… объяснить, что хозяин нанял фотографа, дабы запечатлеть высокую особу в его гостинице. Как он в двери входит, уже сфотографировали, теперь соблаговолите попозировать еще в апартаментах и за столом, а ужин для вас уже готов. Боже мой! Я всерьез начал опасаться за благополучие своих нервов. А Демианову всё нипочем.
27 сентября 1910 года (понедельник)
В 12 часов дня у фонтана на площади Колонны, как было условлено, ждали каноника. Издалека еще его заприметили и обрадовались как родному. Закричали, замахали руками, благо в этом городе все кричат и руками машут. Женщин наших он доставил благополучно, привез от них письмо. Анна пишет, разместились чудесно, у них море из окна видно; мама в восторге и она сама очень довольна, почти не вылезает из воды, как и хотела. Что скучают, не пишет, думаю, чтобы не смущать меня и не беспокоить. О. Мориетт чуть не до слез хохотал, узнав нашу гостиничную историю, сказал, что помнит портреты князя Юсупова-дипломата и тоже находит сходство, стал называть Демианова mon prince и vostra altezza[22].