8 октября 1910 года (пятница)
У нас здесь есть кухарка и горничная, мать и дочь. Милые, приветливые, черноглазые, пухленькие и смуглые. Ужасно похожие друг на друга. Их сын и брат Пьетро, как почти все местные мужчины, ходит в море рыбачить на своей лодке. Обещал взять меня с собой. Анна очень обрадовалась, так как боится, что я скоро соскучусь с ними. А мама испугалась и запротестовала, говорит, это слишком опасно. Лодка обязательно перевернется или прохудится, или я просто свалюсь за борт, короче говоря, непременно утону. Чтобы ее успокоить, пришлось обещать, что откажусь. Еда здесь самая простая и здоровая: рыба, сыр, разные морские твари, фрукты. Вина не пью, не хочется.
9 октября 1910 года (суббота)
Ходили с Анной в город, в магазины. Купили ей кое-что, маме, но в основном для меня несколько легких костюмов и шляпу. Шутки о Демианове и его высоком происхождении уже стали привычными и приобретают все более гротескный характер. Пока никаких вестей от него. Надеюсь, все у него благополучно. Только бы он сообщил нам, если вдруг какие-то неприятности, чтобы мы успели его выручить. Анна меня утешает, милый мой преданный друг. Как я счастлив, что женился на ней! С каждым днем все больше привязываюсь к жене. И мама души в ней не чает.
10 октября 1910 года (воскресенье)
Анна беспокоясь, как бы я не заскучал, уговорила-таки маму отпустить меня с Пьетро на рыбалку. Он улыбчивый темноглазый, добрый и сильный парень. По-французски знает несколько слов, ну и я уже несколько слов узнал по-итальянски, так что мы прекрасно понимаем друг друга. Вернулись под вечер, поймали целую гору рыбы, не запомнил итальянского названия, а по-русски тем более не знаю, как она называется. Анна еле отмыла меня от морской соли и запаха рыбы. А бедная мама, оказывается, весь день простояла на краю скалы, нас высматривая. Жалко ее. Она очень счастлива здесь с нами, но не перестает страдать и плакать о Тане.
11 октября 1910 года (понедельник)
От Демианова, письмо наконец-то! Я уж начал беспокоиться.
Дело у них вот в чем:
Каноник Мориетт, хоть по происхождению и француз, но в Италии с юных лет прижился, в семье графов Орса стал как родной. Они все там друг другу как-то родственники, много разных итальянских фамилий и епископ им тоже родня. Итак, каноник давно уж заприметил сходство Демианова с одним из портретов какого-то предка по линии Скьятелли, или как-то так. Но мало ли, кто на кого похож, о. Мориетт счел это забавным совпадением и только. Еще подумал, что нужно тот портрет отыскать, удостовериться, не подводит ли его воображение. Наша шутка в гостинице заставила его задуматься, он когда-то занимался семейным архивом всех этих графьев, и что-то такое смутно ему припомнилось из семейных легенд. Каноник обратился к графине Орса (нашей черной вдовушке) и точно, оказалось, есть у них в роду такое придание. Одна из родственниц графини по материнской линии в восьмидесятых годах 18-го века имела связь с русским посланником здесь в Турине. Возможно это и не сам посол был, доказать уже ничего не возможно, а кто-то из его приближенных, но семейная легенда говорит именно о посланнике, князе Юсупове. Так вот, графиня та родила. Здесь в Италии, судьбу младенца невозможно было устроить, и его отдали отцу, который увез мальчика в Россию. А старинный портрет – точная копия Демианова писан с родного брата той графини-грешницы. И самое главное то, вокруг чего вся суета: Доподлинно известно, что графиней было получено письмо из России, в котором сказано, младенец отдан на воспитание в хорошую семью, но не в качестве сына, а выдан за осиротевшего племянника. Чтобы соблюсти интересы ребенка, не приемным родителям, а ему в единоличное владение были отданы несколько деревень и дана фамилия по названию одной из них. Не раз пересказывалась эта история в семейных письмах, но сам первый оригинал, полученный из России, сейчас ищут. Осталось также придание, о том, как графиня была безутешна. Хоть и была она за мужем и других детей имела, но о том своем мальчике тосковала всю жизнь и до самого конца надеялась его отыскать. Еще, вроде бы, есть какое-то наследство, завещанное той старой графиней своему русскому сыну и только ему. И если Демианов его потомок, то он и наследник. Остается отыскать в архивах старинное письмо, чтобы выяснить название деревни и уточнить фамилию. Но наша графиня-вдовушка уже уверена, что нет никаких сомнений. Ей было достаточно на портрет взглянуть. Там, в Турине и епископ этой историей страшно заинтересовался и вся вообще тамошняя знать. Короче говоря, М.А. в центре захватывающих событий. Везде его возят, всем показывают. В то, какое наследство ему может причитаться, его пока не посвящают. Вообще, как он пишет, история для него не ясная, много интригуют итальянцы. Но он старается держаться молодцом и относиться иронически. Пишет, что соскучился, что меня не хватает ему. Господи! Бедный Демианов, вечный невольник призрачных наследств! Надеюсь, хоть раз в жизни ему улыбнется удача. Скорее бы интрига разрешилась, пусть и не в его пользу. Тогда он смог бы снова к нам присоединиться.