Вечером то же, что и вчера: Демианов и карты у нас в спальне.
3 ноября 1910 года (вторник)
Днем то же. Дождь. Написали нашим, что приедем чуть погодя.
Вечером Вольтер звал в оперу, но Анна заупрямилась, не захотела. Я, разумеется, без нее не поехал, а почему М.А. остался не знаю. Заводили граммофон, танцовали, дурачились. Мы с Мишей пили вино, а Анна нет, но со стороны могло показаться, что всё наоборот. Чего-то такого я ждал, как будто предчувствуя, но, не сознавая умом, что вот сейчас случится. Слегка лишь удивился, а не растерялся нисколько, когда Анна схватив нас обоих за шеи, и потянув друг к другу, воскликнула: «Михаил Александрович! Вы умеете целоваться втроем? Нет? Мы с Сашей сейчас вас научим!» Целовались долго и сладко. Смеялись. Миша был удивлен, возбужден, восторжен. Странно, что Вольтер его не научил раньше. И еще странно было находиться в роли соблазнителя мне в отношении Демианова. Как будто я был старше и опытней и искушенней, а он невинный мальчик. Впрочем, первую скрипку у нас играла Анна. Явились наши из оперы, очарование вечера разрушилось, спать разбрелись по своим норкам. Анна не сразу угомонилась, всё выспрашивала меня о впечатлениях, но я не хотел говорить и она, все же, заснула.
4 ноября 1910 года (среда)
С Анной и Демиановым ходили в гости к Жанне. Застали там Жиля и Дага. Смешно. Особенно смешно после нашего вчерашнего приключения и еще от того, что все они вместе, включая Дага, живо обсуждают предстоящую свадьбу Жанны и Жильбера. По дороге домой заходили в магазины, я вспомнил, что на свое рожденье Демианов остался без подарка, накупили ему галстуков и запонки с фальшивыми камнями, но необыкновенной красоты и формы. По дороге домой в закрытом экипаже Анна хулигански притянула нас обоих за шеи с двух сторон к своему лицу. Поцелуи, смех, а со стороны Анны даже повизгивание.
После ужина по привычке карты у нас в спальне, только теперь не столько в карты играли, сколько упражнялись в тройных поцелуях. Спать Демианов пошел к себе. И мы легли, Анна – тихонечко как мышка, не шепталась даже. Я поворочался немного и задремал. Не знаю, сколько проспал, час или два, как будто что-то толкнуло меня изнутри. Сел на кровати, огляделся – Анны нет. Не сразу, но понял, что за звуки слышу и откуда – хихиканье и возня в соседней спальне. Перешел через ванную и попал прямо в объятья своей жены и М.А. Я только диву давался, сколько в Анне ненасытного желания, сколько в Мише такта и нежной заботы о ней и ребенке, и сколько во мне самом страсти к ним двоим.
5 ноября 1910 года (четверг)
Под утро я перебрался в свою кровать, а Анна у Миши заснула. Разбужен был поздно поцелуями и ласками их обоих. Ходили на вокзал покупать билеты. Возвращаемся в Сорренто. Во-первых, там гораздо теплее, во-вторых, нужно все-таки проведать, как поладили наши матери. Демианов, разумеется, тоже едет. Меж нами троими все так весело нежно и гармонично. Миша ведет себя с Анной как примерный заботливый супруг, чуть ли не как отец. До чего быстро и легко он взял себе эту роль! И как он в ней натурален, никогда бы не подумал! И со мной он ласков и терпелив. Я испытываю покойное счастье, но вместе с тем где-то в глубине души боюсь поверить в него.
Вечером были в опере. Давали Травиату. Миша и Анна растрогались до слез.
По возвращении были нежность и ласки. И так, словно мы давно уж втроем, как-то все откровенно, без ханжества, без стеснений, совсем как родные или как дети.
Не говорите, что порочен
Наш странный тройственный союз.
Для нас он светел, свят и прочен,
И я насмешек не боюсь.
Да. Не всегда я понимаю,
Какое тело тут мое,
Кого сейчас я обнимаю,
Чей это рот его? ее?
Кто первый, кто второй, кто третий,
Кому стать лишним суждено?
О! Нам смешны вопросы эти –
Мы все втроем теперь одно.
Мы так сливаемся друг с другом
И так взаимно проникаем,
Что тут же делается кругом
Наш треугольник уникальный.
6 ноября 1910 года (пятница)
С утра суета и беготня со сборами. Выехали после обеда. Провожали нас шумною толпою. Перед самым отъездом я попросил Вольтера списаться с Ольгой и разузнать все, что можно о Тане. Мне стало стыдно, что раньше не догадался попросить. Целовались все со всеми. Мы звали Жанну приехать к нам погостить, разумеется, в сопровождении жениха и доктора. Вольтер звал Мишу скорее назад. Когда прозвенел звонок, Анна схватила нас с Дагом за затылки, притянула к себе, и мы трое быстро чмокнулись в губы. Так она ему нашу причастность выразила. Только бы и он был счастлив, как мы!
В вагоне М. сразу взялся за работу, т.к. его мучила совесть, что в последние дни подзапустил. Исписал столько бумаги, что на станции пришлось бежать купить ему новую тетрадь. Так он был увлечен, что не видел ничего вокруг и не слышал. Анне чуть не насильно приходилось кормить его и поить чаем.