Автомобиль приближался к стройке. Над рекой все выше вставали стальные мачты, вокруг которых в ослепительных вспышках электросварки резко обозначались легкие фермы ветроколес. Стометровые стройные мачты в стальном кружевном одеянии тянулись вдоль берега. Между ними под круто изогнувшимися пролетами натянутого троса возвышались на временных рельсовых путях передвижные монтажные башни.
– Эти башни, – показал рукой Вершинин, – предложила установить одна монтажница, удивительно боевая и одаренная девушка. Зовут ее Таней.
– Вы нам ее покажете? – с интересом спросил Гвоздаков.
– Обязательно! Таня Головко – бригадир первой установки. Туда мы и едем.
Обходя одну из четырех мощных бетонных колонн, на которые опиралась стальная мачта ветродвигателя, Вершинин сказал:
– По этой лестнице мы поднимемся на площадку основания. А оттуда до самой вершины мачты – лифтом.
На широкой бетонной площадке, огражденной фигурными, литого чугуна перилами, он поздоровался с молодыми монтажниками и подвел своих спутников к узкой дверце в мачте. Диаметр мачты у основания достигал трех метров.
– Внушительная конструкция! – невольно отдал должное Гвоздаков.
Узкая, тесноватая для троих кабина лифта имела овальное сечение. Рябчинский с любопытством пощупал ее легкий металлический каркас и бока, затянутые стальной сеткой.
Вершинин нажал одну из кнопок. Кабина, быстро набирая скорость, промчалась сквозь круглую комнату с окнами, похожими на корабельные иллюминаторы. Гвоздаков схватил Вершинина за руку: у него едва не подкосились ноги. Казалось, кабина сейчас вылетит по инерции из полости мачты, словно снаряд из гигантского зенитного орудия. Но вот лифт замедлил стремительный подъем, и тело вдруг, будто в полете, стало почти невесомым. Остановились в круглой комнате, похожей на ту, что уже промелькнула мгновением раньше.
– Мы в верхнем генераторном зале, – сказал Вершинин, пропуская впереди себя гостей.
Невысокая комната, похожая на внутренность сильно сплюснутого шара, была совершенно пуста.
– А где же... генератор? – с трудом выговорил Гвоздаков и потрогал гладкую, сильно вогнутую стену.
– Он у нас под ногами, – ответил инженер и поднял дюралевую крышку одного из люков в полу.
Из-под широкого кольца виднелись крупные ролики, покрытые густой, янтарного цвета смазкой. На кольце лежало второе, немного меньшего диаметра, набранное из клиновидных пластин красной меди.
– Радиально-упорный роликоподшипник, – пояснил Вершинин. – Диаметр – больше двух метров. Вместе с подшипником смонтирован и генератор постоянного тока. Вот это – коллектор генератора. Якорь и коллектор неподвижны, а электромагниты вращаются с ветроколесом.
– Тоже ваше изобретение? – спросил Рябчинский.
– Нет, что вы!... Если разобраться, то во всех этих великанах только и есть моего – принцип горизонтального крыльчатого ветроколеса. А в целом – заслуга коллектива. Здесь десятки изобретений и усовершенствований. Даже академик Викторов не остался в стороне: подвеска ветроколес на тросах в пролетах между мачтами – его предложение. Наша Таня Головко, и та уже во время монтажа подала мысль, из-за которой нам пришлось сдать в переплавку почти полторы тысячи тонн металлоконструкций.
– И большие это убытки причинило строительству? – спросил Рябчинский.
– Какие же убытки? – удивился Вершинин. – Наоборот! Сложные фермы, создающие большое сопротивление вращению в воздухе, удалось заменить тросами, натянутыми, как спицы в велосипедном колесе. Таня так и сделала: на технический совет строительства пришла с велосипедным колесом.
– Очень интересно, – улыбнулся Рябчинский. – Но сколько же стоили выброшенные металлоконструкции?
– Около двух миллионов рублей! Просто замечательно получилось! Ведь в дальнейшем будет гораздо дешевле...
– Георгий Петрович! – прервал Рябчинский. – Меня несколько удивляет ваш бодрый тон. Неужели вас радует ущерб в два миллиона, нанесенный Советскому государству? Странно...
– Да какой же ущерб? – уже с досадой воскликнул Вершинин. – Ведь если машина совершенствуется в процессе постройки или эксплуатации, то ее части, замененные лучшими, выбрасывают, хотя они и стоят денег. Вон в портах недавно заменили на мощных кранах тысячи грузовых стрел. Так что же, и там нужно убытки подсчитывать? А с самолетами? Очень часто в процессе постройки...
– Примеры ваши меня не убеждают, – возразил Рябчинский. – Меня удивляет, что какая-то девушка смогла существенно изменить конструкцию, которую создавали опытные инженеры... Простите меня, но подобные дела, когда по форме – все благополучно, а по существу – миллионный ущерб государству...