Из кресла за письменным столом привстал невысокий, светловолосый человек с погонами майора и указал посетителям на стоявший перед столом удобный диван.
— Решили снова навестить вас, товарищ Перегудов.
— Я вас слушаю, профессор. С материалом, который вы мне прислали, я ознакомился. Спасибо вам за него. Там много ценных сведений.
Рябчинский в грустном недоумении пожал плечами и тихо заговорил:
— Вся эта история меня очень смущает. Вершинин, — бесспорно, одаренный молодой специалист. Вместе с ним работали опытные люди вроде Чернова — инженера, парторга. И, несмотря на это, столько фактов, внушающих беспокойство… Ну, предположим, что передача на слом новых металлоконструкций двухмиллионной стоимости — действительно результат разумного усовершенствования установок, хотя это вопрос спорный.
— Почему же спорный? — спросил Перегудов.
— А потому, — ответил Рябчинский, — что ветроустановки отлично бы работали и с прежними радиальными связями в виде ферм, а не отрезков троса. Но Вершинин обосновывает столь убыточное мероприятие тем, что это типовая конструкция, которая должна быть как можно более совершенной. Довольно дорогой каприз, сказал бы я.
— А в отношении использования мощности, — напомнил Гвоздаков, — тоже весьма странная история.
— Да, да! — вспомнил Рябчинский. — Мощность линии установок была запроектирована в сто тысяч киловатт. Этого, конечно, с избытком хватило бы для орошения всего района. Но испытания показали, что линия фактически даст свыше шестисот тысяч киловатт. Шестисот тысяч!
— Вот и хорошо! — воскликнул Перегудов. — Побольше бы таких, с позволения сказать, «ошибок», тогда электрификация…
— Посмотрим глубже, — мягко вставил Рябчинский. — Вершинин уложился в строительную смету, перерасхода по бухгалтерским документам нет. Но любому специалисту ясно: запроектирована установка, мощность которой на самом деле выше проектной в шесть раз. Значит, на строительстве линии в сто тысяч киловатт было бы затрачено не сорок миллионов, а около семи. Как видите, Вершинин вольно или невольно причинил государству ущерб миллионов в тридцать и даже больше. По сравнению с этим убытки с металлоконструкциями — мелочь.
Перегудов, слушая, машинально выписывал на листке бумаги цифру 40.
— Район только заселяется, — продолжал Рябчинский, — куда же девать излишек электроэнергии? Полмиллиона киловатт мощности — весьма внушительная цифра, а кроме насосных станций потребителя не найти. Значит, с этакой массой энергии впору уже не орошение, а наводнение устраивать!
— Интересно, — задумчиво проронил Перегудов.
— Скорее печально, — возразил Рябчинский. — И Вершинин сумел увлечь своими идеями академика Викторова. Козыри у него были. По сравнению с ветродвигателями ТВР-10 коэффициент полезного действия в установках Вершинина выше, а стоимость одного киловатт-часа энергии ниже.
— Кажется, в четыре раза, — вскользь произнес Перегудов.
— Да, если верить расчетам, — невольно подтвердил Рябчинский, — что-то около этого.
— А фактически?
— Думаю, что расчеты Вершинина вообще страдают излишним оптимизмом. Зимой полив абсолютно не нужен, следовательно, будет простаивать шестьсот тысяч киловатт мощности. А весной понадобится ремонт эластичных крыльев двигателей. Вот тогда мы и определим, во что все это обойдется государству!
— И сравним с установками ТВР-10, — вставил Гвоздаков.
Перегудов бросил на него взгляд и спросил:
— Это те самые ТВР-10, за которые профессор Рябчинский получил почетный диплом от Филадельфийского университета?
— Совершенно верно, — подтвердил Гвоздаков. — Этой работой профессор Рябчинский прославил отечественную науку. Ведь в Америке кое-что заимствовали из его конструкции.
— Слыхал. Помнится, был еще спор о том, кто является автором, профессор Рябчинский или инженер Фадеев. Видно, пока наши выясняли, американские дельцы сумели заимствовать чужую конструкцию.
— Так уж случилось, — с грустным вздохом произнес Рябчинский. — А Фадеев — вообще странный человек. Чуть ли не в плагиате вздумал меня тогда обвинять. Я мог с таким же основанием предъявить ему контробвинение, но у меня на подобные дела несколько иные взгляды.
— Зато сейчас, — значительно сказал Перегудов, — вы другому, совсем еще молодому инженеру предъявляете значительно более серьезное обвинение. Ведь если называть вещи своими именами, вы обвиняете Вершинина во вредительстве.