— Знаете, — Рябчинский доверительно понизил голос, — мы бы, пожалуй, могли вам и в этом деле помочь. Можно набросать списки людей, внушающих подозрение своими связями с Вершининым.
— Отлично! — весело сказал Перегудов. — Садитесь прямо за тот столик в углу и пишите. Бумага и чернила там приготовлены.
— Простите, — растерянно возразил профессор, — но мы вынуждены будем отложить это до вечера! У нас ровно в час дня очень серьезное совещание. А опаздывать на совещание неловко.
— Да вы не опоздаете! — перебил Сергей Иванович. — Присаживайтесь и лишите поскорее. Долго ли записать фамилии!
— Я все же прошу… Уже без двух минут двенадцать, а нам…
— Нет! — возразил Перегудов. — Пишите, ведь это для нас очень ценный и срочный материал. А на совещание… Даю полную гарантию, что вы не опоздаете ни на минуту. Я лично обеспечу доставку.
Рябчинский содрогнулся при одной мысли, что следователь органов госбезопасности доставит его на совещание с Мердером.
— Нет, нет, мы сами доберемся, — пробормотал он, опускаясь на стул за маленьким столиком в углу кабинета. — Вы очень любезны, благодарю вас.
— Да мне это будет совсем нетрудно! Мы располагаем всеми видами транспорта…
Рябчинский, собравшись с мыслями, начал писать столбик фамилий:
«Викторов Алексей Алексеевич, академик.
Фадеев Николай Иванович, доктор технических наук.
Чернов Михаил Петрович, парторг строительства.
Головко Татьяна, бригадир монтажников…»
Больше ни одна фамилия не приходила в голову. Откинувшись на спинку стула, Рябчинский с досадой посмотрел на стенные часы, которые показывали уже пятьдесят минут первого. Перехватив его взгляд, Перегудов неторопливо поднялся и любезно сказал:
— Прошу извинить. Вам действительно придется поторопиться, чтобы не опоздать на совещание. Вы говорите, что оно назначено на час дня?
— Да, на час дня, ровно.
— Ну, тогда вы не опоздаете, у вас еще много времени в запасе. Я задержу вас еще не больше чем на минуту: хочу познакомить с моим начальником. Полковник нас ждет.
Перегудов ввел гостей в большой кабинет, где находились всего два человека. У массивного стола стоял полковник, а на краешке дивана, исподлобья глядя на вошедших, сидел Джеймс Мердер.
Рябчинский остановился посреди кабинета, в оцепенении глядя на Мердера. Гвоздаков, дрожа всем телом, замер у дверей. Перегудов все тем же приветливым тоном сказал Рябчинскому:
— Как видите, вы не опоздали. Совещание можно считать открытым. А список членов организации вы, надеюсь, составите заново…
Танкер «ПМ-1» терпит крушение
Береговыми радиостанциями была принята тревожная и непонятная радиограмма танкера «ПМ-1». «Широта 38,10 долгота 152,30 немедл…»
Три посланных на разведку скоростных самолета описали над океаном огромную дугу, ничего не обнаружили и, заметив лишь в вечернем сумраке три парусных суденышка рыбаков, легли на обратный курс. Новый танкер, водоизмещением в тридцать четыре тысячи тонн, исчез бесследно.
Комиссия по приемке танкера получила задание провести испытания нового корабля в открытом океане. Предстояло выйти далеко в океан и, наполнив отсеки водой, проверить корпус судна на большой волне.
Теплоход величаво отвалил от причала. Вспенивая тремя могучими винтами спокойную, ярко-синюю воду, нефтевоз дал протяжный басовый гудок и направился к выходу из бухты.
За кормой остался маяк на маленьком скалистом островке. Зеленовато-жемчужный корпус теплохода направился прямо на восток, темневший густой синевой надвигавшейся ночи.
Через десять часов, двигаясь ровным тридцатиузловым ходом, нефтевоз прошел через пролив и вышел в океан.
Ласковый голубой великан неторопливо и осторожно подымал танкер на отлогий, сверкающий золотой чешуей холм. Стройный корпус корабля добирался до полупрозрачной вершины, замирал на мгновение, словно в раздумье. Затем, рассекая высоким ножом форштевня покорно расступавшуюся воду, плавно соскальзывал навстречу набегавшему новому валу.
От теплого океанского ветра кормовой флаг трепетал весело и упруго, будто струилось широкое алое пламя.
Комиссия собралась на корме теплохода у затянутых чехлами больших спасательных шлюпок. Представитель верфи провел рукой по выпуклому борту одной шлюпки и шутливо сказал: