====== Глава 64. Искра играет с Франческой в школу ======
– Значит, ты хочешь, чтобы я осталась у тебя? – спросила Искра. – Конечно, конечно! – Франческа подскочила на ноги и весело закружилась по комнате, затанцевала, а затем снова присела на корточки перед живой куклой. – Но у меня есть одно небольшое условие, – продолжала Искра. – Если хочешь, чтобы я жила у тебя, тогда ты позволишь жить здесь и моей подруге, – она похлопала по атласному одеяльцу и из-под кроватки высунулся серый нервно подрагивающий нос Шушары, сверкнули её красные глазки. – Здрасссьте! – выдавила она из себя. – Конечно! – девочка была согласна на всё, лишь бы живая кукла осталась у неё. – Я люблю животных... Мммм... Но лучше уж твоей подруге не показываться на глаза моему папе! – Это нам не трудно, – ответила Шушара, всё также продолжая сидеть под кроватью. – А как у вас насчёт пропитания? А то моя лучшшшая подруга Искра просто умирает от голода! – Да, да, сейчас! – ответила Франческа и убежала куда-то. Она вернулась минут через пятнадцать с подносом в руках, на котором лежала большая тарелка с сочными котлетами, соус, жареная рыба, булочки, конфеты и чайник с какао и чашки. Крыса немедленно выскочила из своего убежища и, подпрыгнув от восторга на два метра в высоту, первая поспешила к кукольному столику и уселась на стульчик, постукивая коготками по краям столика, пока Франческа расставляла на нём еду. Искра вела себя более чинно – ей хотелось показать себя воспитанной куклой в этом богатом доме. Ела она сдержанно и неспешно, в отличие от Шушары, которая хватала со стола всё подряд и набивала себе за щёки, громко чавкая и, всхлипывая, запивала напитком какао, то и дело давая знак Франческе, чтобы та подливала ей его в чашку ещё и ещё. Искра первая закончила трапезу, почувствовав себя достаточно сытой, а всё Шушара наполняла и наполняла желудок, видимо, впрок. Франческе не терпелось поговорить с куклой. Поняв, что та уже закончила принятие пищи, она спросила: – Так откуда же ты и как тебя зовут? – Меня зовут Искра и до сих пор я танцевала на улице, – уклончиво ответила кукла. – Но случайно попала в вашу карету, а потом – в ваш дом. – Вот здорово! – Франческа всё ещё пребывала в эйфории восхищения. – До сих пор у меня никогда не было живой куклы, только неживые и те папа мне в последнее время не покупал, потому что я ещё не выучила азбуку. – Не выучила азбуку? Почему же? Разве тебе не интересно научиться читать и писать? – Разумеется, неинтересно! Это только учительнице интересно, ведь на неё все смотрят и слушают её, а учиться неинтересно! Искра задумалась. Ей просто необходимо было укрыться в этом доме от страшного пса, который наверняка продолжит свои преследования. А значит, в этом доме ей были нужны покровители, которым стало бы желательно её присутствие в этом доме. Логика подсказывала, что ей предстоит снова кого-то развлекать. Но ведь в этом предназначение куклы, не так ли? – А почему бы нам с тобой не поиграть в школу? – обратилась она к Франческе. – А зачем в неё играть, я каждый день хожу в неё и сижу за партой! – уныло ответила девочка. – Нет, мы будем играть по другому. В нашей школе ты не будешь сидеть за партой. Потому что ты станешь учительницей! Глаза Франчески вспыхнули живым огоньком. – Я – учительницей? – радостно-возбуждённо проговорила она. – Да-да! А я стану ученицей и ты будешь обучать меня азбуке. – Но я же не знаю ни одной буквы! – Ничего, я знаю и сначала научу тебя. А потом мы поиграем, как будто я ничего не знаю и ты как будто научишь азбуке меня. Девочке понравилась эта идея и они затеяли эту игру в школу, и к ним примкнула и Шушара после того, как рассовала объедки с обеденного стола, не поместившиеся в неё, по углам и щелям, чтобы съесть их между обедом и ужином. Шушару тоже заинтересовала азбука, какое-то чутьё говорило ей, что грамотному всегда выгоднее, чем неграмотному. Искра показывала буквы Франческе, а потом они вдвоём с Шушарой садились за обеденный столик, с которого была убрана вся грязная посуда, и он теперь служил партой и Франческа, подражая манерам своей учительницы, объясняла им то, чему только что обучила её Искра. Таким образом, Франческа, не сумевшая за три года запомнить ни одной буквы, за пару часов уже выучила четыре начальные буквы алфавита. И не преминула похвастаться этим перед своим отцам.
====== Глава 65. Жизнь Искры в богатом доме ======
Её отец, уважаемый адвокат, синьор Фердинандо, остался доволен и пообещал, что если у его дочери и дальше пойдут дела так же хорошо и за неделю она выучит весь алфавит, то он купит ей новую куклу. Но девочка засмеялась и ответила, что ей больше не нужны мёртвые куклы, потому что у неё есть теперь живая кукла, которая играет с ней в школу и помогает изучать азбуку. Синьор Фердинандо поначалу решил, что это всё фантазии дочери, но Франческа настояла, чтобы посмотрел на Искру.
Синьор Фердинандо вошёл в комнату дочери, когда Искра стояла перед маленьким кукольным туалетом и примеряла на себя шляпку, которую сняла с головы одной из кукол. Шушара, которая отдыхала на диване, вольготно развалившись на горе подушек, успела шмыгнуть под диван. Увидав высокую солидную фигуру адвоката, Искра сделала глубокий реверанс и осведомилась о здоровье синьора. – Великолепно, сеньорита, – ответил отец Франчески, который был прекрасно воспитан. – Я весьма благодарен вам за то, что вы нашли подход к моей дочери и вызвали у неё интерес к изучению азбуки! Признаться, до сих пор это не удавалось никому. За этим последовало приглашение Искре отужинать за семейным столом. Крыса Шушара под кукольным диванчиком даже зашипела от досады: если Искра не будет ужинать в комнате Франчески, значи, ей, крысе, ничего не перепадёт? Хорошо ещё, что она сделала запасы по разным щелям и закоулкам! В столовой для Искры было приготовлено сидение: несколько подушек, уложенные друг на друга на кресле. Кукла немного стеснялась, поскольку не была обучена светским манерам. Кроме того, уважаемый синьор Фердинандо начала подробно расспрашивать её о том, кто она и откуда и ей пришлось отвечать осторожно, пропуская многие подробности из своей жизни. Она твердила только, что её вылепил из глины маэстро Джоакино, чтобы она выступала на радость публике и она на самом деле делала это на улицах города и случайно заскочила в его карету, испугавшись большой чёрной собаки. Она не доверяла почтенному адвокату. Вдруг он, узнав, что она бежала из театра Карабаса, счёл бы её Карабасовой собственностью и пожелал бы вернуть хозяину? После ужина Франческа уложила её спать в ту самую кроватку, на перинку и укрыла сверху атласным голубым покрывальцем с кружевом по краям. Искре сделалось очень хорошо. До сих пор никто за ней не ухаживал, не заботился. Куклы любили её, но никого из них не учили нежностям, они не умели баловать друг друга, хотя каждая кукла, конечно, в душе мечтает именно об этом. Ведь кукла – существо хрупкое и тонкое, как тут не захотеть чего-то такого, что является не самым насущным, но без чего так грустно? Однако, когда Франческа улеглась спать и тишину ночи нарушало только похрапывание Шушары, спящей на диванчике рядом с кроваткой Искры, кукла поняла, что не может уснуть. Но, конечно, не из-за храпа крысы. Она привыкла к храпу, ведь раньше она спала в общей комнате с другими куклами, которые не все спали бесшумно. Её начали одолевать мысли о том, что вот она нежится на перине под атласным одеялом, а бедные куклы наверняка страдают в доме Карабаса. Ведь он ни за что не простит им восстания, наверняка он будет с ними более жесток, чем прежде. И не работали доводы, что она всё равно не может им ничем помочь, что она всего лишь маленькая куколка, что она слабая, что она как потерянная песчинка в этом огромном мире, что она не способна ни на что и она сама скрывается от огромной страшной собаки и казни Карабаса. Наконец, она приняла решение: “Я буду добиваться знаний. Я буду стараться узнать, как можно больше о том, как слабый может противостоять угнетению сильного. Я постараюсь выведать всё про огнестрельное оружие. Каким оно бывает, как им пользоваться и как можно добыть. Если когда-нибудь у меня будет огнестрельное оружие, я убью пса и убью Карабаса. Даже если я не успею спасти кукол, даже если Карабас погубит их, то я, по крайней мере, за них отомщу.” Эти обещания самой себе успокоили её и она, наконец, забылась сном. У Искры началась новая жизнь. Теперь она каждый день играла с Франческой в школу, потому что девочке нравилась роль учительницы и меньше, чем за неделю девочка выучила всю азбуку, чем синьор Фердинандо был несказанно рад. Кроме того, что Франческа познавала азбуку у Искры, у девочки была гувернантка, обучавшая её светским манерам. Но Франческа и тут плохо усваивала уроки. Однако, Искру заинтересовал светский этикет и она принялась сама брать уроки у гувернантки и Франческа, глядя на свою подругу-куклу, тоже не пожелала от неё отстать. Синьор Фердинандо был человек умный и прагматичный, он понял, как хорошо влияет на девочку живая кукла, поселившаяся в его доме. Неизвестно, что бы выросло из нерадивой и легкомысленной Франчески, если бы не старания Искры! Поэтому, чтобы как-то отблагодарить куклу и простимулировать её и дальше проживать в его доме, он специально для неё нанял портного, сапожника и шляпных дел мастера, который должны были приготовить кукле её новый гардероб. Кукольный шкафчик Искры наполнялся платьицами из бархата, тафты, шифона, шёлка, батиста. На другом шкафчике из полочек стояли маленькие коробочки со шляпками и туфельками. Ещё у Искры появился сундучок, в котором был целый ворох сорочек, чепчиков и панталончиков с кружевами и рюшами, а также чулочек и ленточек. Искре было по вкусу всё это, ей нравилось примерять одно платье за другим, подолгу вертеться перед зеркалом, восхищаться собой. Иногда у неё мелькали соблазнительные мысли: а не забыть ли ей обо всём? Сдаться судьбе, признать, что она бессильна перед ней, принимать её дары, не иметь цели и наслаждаться одним днём? Отключить измученный страданиями былого разум, внушить себе, что никогда этого не было – тяжких унижений, невыносимой физической боли, ценой которой досталась ей внешняя красота. Стать глупой, пустоголовой, полусонной. Да оно бы и было так, если бы ещё раньше она не успела привязаться к тем, кто теперь томился в доме Карабаса. Трудно это забыть, когда один за всех – и все за одного. Слишком ценно, слишком она могуча, эта мантра единства и дружбы.