#
Командир группы сделал несколько выстрелов. Мне показалось, что размытые росчерки энергетических разрядов пронзили меня насквозь.
«Не бойся, — загудела в голове Марьям. — Представь, что ты в игре, бей так, будто ты миксфайтер».
Ну, я и представил — вложил в удар правого кулака всю инерцию движения.
С громким звоном бронированное стекло шлема командира разделилось на части, а в центре, куда пришёлся удар, разлетелось на мелкие осколки. Сам шлем, который соединялся с модулем защиты шейно-воротниковой части бронежилета, сорвало с креплений и унесло под потолок. Командир изогнулся и подлетел на несколько метров, будто его ударил не кулак, а ковш экскаватора.
Влетев в раскрытый АКОС, командир с мертвенной неуклюжестью обвалился на дно, расплёскивая диссоциативный электролит. Винтовка ударилась о край АКОСа, отчего от неё отвалилась патронная коробка — энергопатроны рассыпались по полу.
Оставив командира, я развернулся, чтобы помочь Нейле, ведь некому было подсказать ей, что синтезаны могут вести себя в реальном мире, как в игре.
Бывшая столетняя женщина, а ныне новорождённая синтезанка, покорно стояла, закрыв лицо руками. По левому плечу текли дорожки красной жидкости.
Кровь? У нас есть кровь?
— Кто вы такие, кто? — испуганно кричал охранник, тыча в неё винтовкой. — Лицом в пол! Лежать в пол, я сказал!
На этот раз я сдержал силу моего удара, нацеленного в шлем. Без драматичных эффектов солдат упал на спину и замолк.
Третий боец отбежал и засел за шкафом QCP. Сквозь шлем слышались сдавленные переговоры:
— Нас атаковали… голые люди… Вероятно, носители экзоскелетных имплантов неизвестной системы. Нужна поддержка полиции! Военных зовите! Спецназ! Командир ранен…
После этого открыл огонь, резко изменив мою уверенность в собственном могуществе: несколько зарядов попали в грудь и куда-то в область лба, застилая зрение синими всполохами. Вместе с ними в животе и груди загорелась вполне человеческая боль, гораздо более острая и продолжительная, чем в игре.
Потолок, АКОСы, проект-панно совершили двойной кувырок, и я упал лицом в мокрый, воняющий диссоциативом пол.
Стиснув зубы от боли, попробовал подняться — слабые ноги скользили в каких-то тёплых лужах. В глазах дрожали фиолетовые искры, будто кто-то водил фонариком перед моим лицом. В луже крови (до сих пор не верю, что у нас есть кровь!) прошлёпали голые ступни Нейли и отразились синие всполохи выстрелов, после чего рядом со мной приземлился третий боец — его шлем был смят и разбит.
Пробормотав что-то об Аллахе, боец застыл.
Я наконец-то поднялся с пола и сел, прижав обе руки к животу — сквозь пальцы текли ручейки красной жидкости. На костяшках пальцев и вокруг живота повисли какие-то розовые ошмётки, словно кто-то пытался нарубить из меня стейки.
— Кровь синтезана не такая густая и чёрная, как человеческая кровь, — зачем-то сказал я.
— Почему ты не предупредил, что мы охренеть сильные? — закричала Нейля, встав напротив меня, позабыв о стыдливости. — Чего стонешь? Ты разве не регенерируешь?
— Ч… что?
— В интерфейсе, в первом квадратике есть отображение регенерации.
— Марьям? — осведомился я.
«Твои ранения внесли искажения первоначальный анализ».
— Мой интерфейс загрузится через некоторое время?
«Да».
С интерфейсом или без, но мои раны уже покрыла розовая плёнка кожи, напоминая шрамы от ожогов.
Я поднялся. Нейля тоже была ранена, но не так сильно как я. Оба перемазаны кровью, нашей и не нашей, смешанной с синими разводами диссоциатива.
Рация в шлеме третьего бойца зашуршала неразборчивыми приказами на английском.
— Нужно валить отсюда, — сказала Нейля.
— Сначала отыщем снарягу, — возразил я. — Должна храниться в одном из контейнеров на стеллажах. Займись этим, а я позабочусь о… о жертвах.
— Эй, ты не мой начальник. Может, сам поищешь, а я позабочусь?
— Пожалуйста, не начинай выяснять, кто из нас главный. Но если тебе так важно, то главный — это я.
— Почему?
— У меня в сознании живёт ментор, который всё это затеял. Если угодно, то главный у нас — Марьям.
«Релевантно», — поддакнула она.
#
Нейля отправилась к стеллажам, а я присел перед бойцом. Сначала отстегнул от его бронежилета тонкий ремень с винтовкой.
Лабсетэковцы вооружены американскими винтовками Arma-Light, боеприпас — энергетически модулируемый патрон, как его называли в нашей армии «эмп». В зависимости от настроек, поражающая мощность заряда увеличивалась в ущерб дальности.