Выкрикнув что-то невнятное, девица поднялась на ноги; казалось, сцены не избежать. Но Дайана, кивнув Чарли, отвернулась, махнула своему спутнику в другом конце залы и вышла за порог.
— Не нравится она мне, — заявила сварливым тоном девица, когда Дайана покинула ресторан. — Кто она вообще такая? Из твоих прежних?
— Верно, — нахмурился Чарли. — Моя прежняя. Собственно, единственная.
— Ага, и вы знакомы с самого рождения.
— Нет. — Чарли помотал головой. — Впервые мы встретились на войне, она работала в столовой.
— Она? — Элейн удивленно подняла брови. — Не похоже, чтобы она…
— О, ей уже не девятнадцать… ей почти двадцать пять. — Чарли рассмеялся. — Я встретил ее однажды у полевого склада близ Суассона; она сидела на ящике, а вокруг кишело столько лейтенантов, что хватило бы на целый полк. А через три недели мы были уже помолвлены!
— А что потом? — резким голосом спросила Элейн.
— Обычная история. — Чарли произнес это не без горечи. — Она разорвала помолвку. Необычно только одно: я так и не узнал почему. В один прекрасный день я с ней простился и отправился к своей эскадрилье. Видно, что-то я такое сказал или сделал, отчего начались неприятности. Не знаю. Так или иначе, воспоминания об этом времени у меня остались самые смутные: через пару часов мой самолет рухнул и от того, что происходило до этого, в голове ни черта не осталось. А когда я немного пришел в себя и начал интересоваться окружающим миром, оказалось, что все теперь иначе. Сначала я думал, без соперника тут не обошлось.
— Она разорвала помолвку?
— Разорвала. Пока я выздоравливал, она часами сидела у моей постели и эдак странно на меня глядела. Я не выдержал и попросил зеркало: думал, меня сильно поуродовало. Но ничего подобного. Однажды она заплакала. И говорит: она все думает о нас, не было ли это ошибкой, и дальше в том же духе. Вроде бы намекает, что до того, как мы простились и я был ранен, у нас вышла ссора. Но я все еще чувствовал себя паршиво и не видел в таком разговоре смысла, если тут не замешан кто-то еще. Говорит, мы оба хотим быть свободны, и смотрит на меня так, словно ждет объяснения или извинения, а я ума не приложу, что я такого наделал. Помню, положил я голову на подушку и пожелал не видеть больше белого света. А через два месяца я услышал, что она отплыла на родину.
Элейн тревожно склонилась к нему:
— Не езди к ней за город, Чарли. Пожалуйста, не езди. Она хочет тебя обратно, на ней это написано.
Чарли качнул головой и рассмеялся.
— Хочет-хочет, — не унималась Элейн. — Я вижу. Она мне сразу не понравилась. Выпустила когда-то тебя из рук, а теперь хочет обратно. По глазам вижу. Послушай меня, оставайся со мной в Нью-Йорке.
— Нет, — не согласился Чарли. — Я поеду туда и увижусь с ней. Как-никак Даймонд Дик — моя прежняя девушка.
День клонился к вечеру, Дайана стояла на платформе, облитая золотистым светом. Рядом с ее безупречной свежестью Чарли Эббот выглядел потрепанным и постаревшим. Ему исполнилось всего лишь двадцать девять, но четыре года рассеянной жизни оставили немало морщин вокруг его красивых темных глаз. Даже его походка выглядела усталой, а не изящной и спортивной, как прежде. Он переставлял ноги, единственно чтобы переместиться в пространстве, других целей у него не было.
— Чарли! — вскричала Дайана. — Где твоя сумка?
— Я ведь к вам только на обед, ночевать никак не смогу.
Дайана заметила, что он трезв, но по виду отчаянно нуждается в опохмелке. Взяв Чарли за руку, она отвела его к двухместному автомобилю с красными колесами, припаркованному неподалеку.
— Залезай и садись, — скомандовала она. — Ты как будто еле-еле держишься на ногах.
— Да я никогда в жизни так хорошо себя не чувствовал.
Дайана криво усмехнулась.
— Зачем тебе приспичило сегодня вернуться?
— Обещал… у меня назначена встреча, ты ведь знаешь…
— Ай, да подождет она! — фыркнула Дайана. — Судя по всему она не перегружена делами. Кто она вообще такая?
— Никак не пойму, тебя-то это с какой стороны интересует, Даймонд Дик?
Услышав привычное обращение, она вспыхнула:
— Мне интересно все, что тебя касается. Кто она, эта девица?
— Элейн Расселл. Занята чем то… связанным с кино.
— Вид у нее низкопробный, — произнесла Дайана задумчиво. — Я все о ней вспоминала. У тебя тоже вид не лучше. Что ты с собой делаешь: ждешь, пока начнется новая война?
Они завернули в подъездную аллею обширного, беспорядочно спланированного дома на набережной. На лужайке устанавливали брезентовый навес для танцев.