— Смотри! — Дайана указала на юношу в бриджах, стоявшего на боковой веранде. — Это мой брат Брек. Вы не знакомы. Он приехал из Нью-Хейвена на пасхальные каникулы. Сегодня у него танцевальная вечеринка.
Со ступенек веранды сошел им навстречу красивый юноша лет восемнадцати.
— Он думает, ты величайший человек в мире, — прошептала Дайана. — Притворись, что ты чудо из чудес.
При взаимном представлении оба держались смущенно.
— Летали в последнее время? — немедленно поинтересовался Брек.
— Несколько лет не летал, — признался Чарли.
— Я сам в войну был еще мал, — посетовал Брек, — но этим летом попробую получить летную лицензию. Это единственное, ради чего стоит жить… я говорю про полеты.
— Ну да, пожалуй. — Чарли немного растерялся. — Я слышал, у вас сегодня намечается танцевальная вечеринка.
Брек небрежно махнул рукой.
— А, просто соберется целая толпа соседей. Вам покажется скучищей смертной — после того, что вы повидали.
Чарли беспомощно повернулся к Дайане.
— Пошли, — засмеялась она. — Пошли в дом.
Миссис Дики встретила их в холле и подвергла Чарли осмотру, не выходящему за рамки приличий, но несколько напряженному. Все в доме обращались с ним крайне уважительно, и о чем бы ни шла беседа, в ней так или иначе потихоньку всплывала война.
— Чем вы теперь занимаетесь? — спросил мистер Дики. — Участвуете в бизнесе отца?
— От бизнеса ничего не осталось, — ответил Чарли откровенно. — Я так, сам по себе.
Мистер Дики чуть-чуть подумал.
— Если у вас нет никаких планов, вы могли бы на этой неделе зайти ко мне в офис. У меня есть небольшое предложение, не исключено, что оно вас заинтересует.
При мысли, что все это, вероятно, устроила Дайана, Чарли сделалось досадно. Милостыня ему не нужна. Он не калека, а война уже пять лет как закончилась. И все подобные разговоры прекратились тоже.
За танцами должен был последовать ужин, первый этаж был весь заставлен столами, и поэтому Чарли с Дайаной, а также мистером и миссис Дики обедали наверху, в библиотеке. Обстановка за едой была неуютная, говорил в основном мистер Дики, а Дайана нервным весельем заполняла паузы. Когда обед закончился и они с Дайаной вышли в сгущавшихся сумерках на веранду, Чарли почувствовал облегчение.
— Чарли… — Дайана потянулась к нему и осторожно тронула за рукав. — Не возвращайся сегодня в Нью-Йорк. Побудь со мной несколько дней. Мне нужно с тобой поговорить, а сегодня, из-за вечеринки, я никак не настроюсь на беседу.
— Я приеду опять… на этой неделе, — уклончиво отозвался он.
— Но почему бы тебе не остаться?
— Я обещал вернуться в одиннадцать.
— В одиннадцать? — Дайана посмотрела на него с упреком. — Ты что же, должен отчитываться перед этой девицей, как проводишь вечера?
— Мне она нравится! — возмутился он. — Я не ребенок, Даймонд Дик, и мне сдается, ты слишком много себе позволяешь. Я думал, ты окончательно перестала интересоваться моей жизнью еще пять лет назад.
— Ты не останешься?
— Нет.
— Хорошо… тогда в нашем распоряжении всего один час. Пошли отсюда, посидим на парапете у залива.
Вместе они шагнули в глубокие сумерки, наполненные густым запахом соли и роз.
— Помнишь, когда мы в последний раз ходили куда-то вместе? — шепнула Дайана.
— Ну… нет. Не припоминаю. Когда это было?
— Не имеет значения… раз ты забыл.
На набережной Дайана опустилась на низенький парапет, идущий вдоль берега.
— Весна, Чарли.
— Очередная.
— Нет, просто весна. «Очередная» — это значит, что ты старишься. — Дайана помедлила. — Чарли…
— Да, Даймонд Дик.
— Я все эти пять лет ждала случая с тобой поговорить.
Краем глаза она заметила, что Чарли хмурится, и сменила тон.
— Какой работой ты собираешься заняться, Чарли?
— Не знаю. У меня осталось немного денег, так что какое-то время протяну без работы. Не думаю, что я к чему-нибудь пригоден.
— Ты хочешь сказать, единственная работа, к которой ты вполне пригоден, это воевать.
— Да. — Слегка заинтересовавшись, Чарли повернулся к Дайане. — Война для меня все. Это покажется странным, но о тех днях я вспоминаю как о самых счастливых в своей жизни.
— Понимаю, о чем ты, — медленно проговорила Дайана. — Таких сильных переживаний и драматических событий в жизни нашего поколения больше не будет.
Они ненадолго замолчали. Когда Чарли вновь заговорил, его голос слегка дрожал.
— За время войны я кое-что утратил — потерял частицу себя, которую уже не вернуть, даже если захочу. В некотором смысле это была моя война, а нельзя же ненавидеть то, что тебе принадлежало. — Внезапно он повернулся к Дайане. — Давай, Даймонд Дик, будем откровенны: мы любили друг друга, и мне кажется… глупо разыгрывать сейчас этот спектакль.