– Что такое? – вскрикнула Элейн.
Резким движением Дайана захлопнула за собой дверь; Элейн, разинув рот, отступила назад.
– Добрый вечер, – холодно поздоровалась Дайана. Тут у нее в голове всплыла фраза из забытого бульварного романа. – Надеюсь, я вам не помешала.
– Что вам нужно? Как только у вас хватило наглости сюда явиться!
Чарли, не говоря ни слова, со стуком поставил стакан на подлокотник кресла. Девушки смотрели друг на друга не мигая.
– Простите, – неспешно произнесла Дайана, – но, похоже, вы увели моего кавалера.
– А я-то думала, что вы изображаете из себя леди! – закипая, вскинулась Элейн. – С какой стати вы без спросу ко мне врываетесь?
– У меня дело. Я пришла за Чарли Эбботом.
Элейн задохнулась от негодования.
– Да ты с ума спятила!
– Напротив, голова у меня работает, как никогда в жизни. Я пришла за тем, что мне принадлежит.
Чарли невнятно вскрикнул, но женщины одновременно махнули, чтобы он замолчал.
– Хорошо, – закричала Элейн, – уладим это дело прямо сейчас.
– Я сама его улажу, – отрезала Дайана. – Выяснять тут нечего и спорить не о чем. При других обстоятельствах мне было бы вас немного жалко, но в данном случае вы перебежали мне дорогу. Что между вами двоими происходит? Он обещал на вас жениться?
– Не твое дело!
– Отвечай, а то хуже будет, – предупредила Дайана.
– Не стану.
Дайана неожиданно сделала шаг вперед, размахнулась и во всю силу своей изящной, но мускулистой руки влепила Элейн полновесную пощечину.
Элейн отшатнулась к стене. Чарли, вскрикнув, рванулся было вперед, но обнаружил, что из маленькой решительной ладони Дайаны на него смотрит дуло сорок четвертого.
– На помощь! – завопила Элейн. – Она мне челюсть свернула!
– Заткнись! – Голос Дайаны был тверже стали. – Ничего с тобой не случилось. Просто ты тряпка и неженка. Но вздумаешь скандалить – начиню тебя оловом, не сомневайся. Садись давай! Оба садитесь. Сесть, я сказала!
Элейн проворно села; из-под румян на ее лице проступила бледность. Чуть поколебавшись, Чарли тоже вернулся в кресло.
– Ну ладно, – продолжила Дайана, водя пистолетом по дуге от одного к другому. – Похоже, вам теперь понятно, что я явилась не шутки шутить. Прежде всего усвойте вот что. Пока я здесь, ни о каких своих правах можете не заикаться. Либо я получу то, за чем пришла, либо пристрелю вас обоих. Я спросила, обещал ли он на тебе жениться.
– Да, – угрюмо отозвалась Элейн.
Дуло нацелилось на Чарли.
– Это правда?
Облизав губы, он кивнул.
– Господи, – фыркнула Дайана, – неисповедимы дела твои! Вот так чушь несусветная – если бы меня это не касалось, я бы лопнула от смеха.
– Имей в виду, – пробормотал Чарли, – долго это терпеть я не намерен.
– Потерпишь! Ты теперь послушный, стерпишь что угодно. – Она повернулась к Элейн; ту била дрожь. – Письма от него у тебя есть?
Элейн помотала головой.
– Врешь. Пойди и принеси. Считаю до трех. Раз…
Элейн нервно встала и отправилась в другую комнату. Дайана переместилась вдоль стола, не выпуская ее из поля зрения.
– Шевелись!
Элейн вернулась с небольшим пакетиком, Дайана взяла его и сунула в карман блейзера.
– Спасибо. Вижу, ты их бережно сохранила. Садись обратно, и мы немного поболтаем.
Элейн села. Чарли допил виски с содовой и застыл, откинувшись на спинку кресла.
– А теперь, – проговорила Дайана, – я расскажу вам небольшую историю. Историю о девушке, которая однажды отправилась на войну и повстречала там человека, до того красивого и храброго, что другого такого она в жизни не видела. Она полюбила этого человека, а он полюбил ее, и все другие мужчины стали казаться ей бледными тенями рядом с ее возлюбленным. Но как-то его самолет сбили, и когда ее любимый очнулся, его было не узнать. Сам он думал, что все по-прежнему, но он многое забыл и полностью переменился. Девушке сделалось грустно, она поняла, что больше ему не нужна и – ничего не попишешь – придется с ним распрощаться… Она уехала и долгие ночи после этого проводила в слезах, но любимый не возвращался. Миновало пять лет. И вот до нее дошли слухи, что он гибнет, а виной – та же катастрофа, из-за которой они расстались. Он стал забывать самое важное: каким он был гордым и прекрасным человеком, о чем мечтал. И девушка решила, что имеет право вмешаться и ему помочь, ведь она единственная знала все, о чем он позабыл. Но было слишком поздно. Она не могла к нему подступиться, он слушал теперь только грубых и вульгарных женщин – уж очень многое он позабыл. И тогда она взяла револьвер – вроде того, что у меня в руках, – и пришла за этим человеком на квартиру жалкой и никчемной девки, которая его себе присвоила. Девушка решила: или она сделает его прежним, или вместе с ним обратится в прах и ни о чем уже не будет жалеть.