Избыточное количество пуговиц украшало также и рукава пиджака; Амантис не могла не посмотреть на боковые швы брюк: нет ли пуговиц и там. Зеленую шляпу украшало перо какой-то унылой птицы, трепетавшее на теплом ветру.
Гость согнулся в церемонном поклоне и одновременно обмахнул шляпой свои пыльные коленки. При этом он улыбнулся, прикрывая выцветшие голубые глазки и показывая белые ровные зубы.
– Добрый вечер, – произнес он с отчаянным акцентом, характерным для обитателей Джорджии. – У меня сломался автомобиль прямо перед вашей калиткой. Вот я и решил узнать, нельзя ли одолжить у вас молоток и гвозди. Мне ненадолго.
Амантис рассмеялась. Она смеялась и не могла остановиться. Мистер Джим Пауэлл смеялся тоже – из вежливости и солидарности. Его камердинер, мучительно озабоченный собственным цветным взрослением, единственный сохранял важную серьезность.
– Мне, наверное, лучше представиться, – сказал посетитель. – Я Пауэлл. Живу в Тарлтоне, Джорджия. Этот черномазый – мой мальчишка Хьюго.
– Ваш сын? – Девушка, совсем растерявшись, переводила взгляд то на одного, то на другого.
– Нет, он мой камердинер – вы ведь так, наверное, выражаетесь? Мы у себя привыкли кликать негров мальчишками.
При упоминании прекрасных обычаев своей родины Хьюго заложил руки за спину и хмуро и надменно уставился себе под ноги.
– Ага, – пробормотал он, – камердинер я и есть.
– А куда вы ехали? – осведомилась Амантис.
– На Север, провести там лето.
– Куда именно?
Турист небрежно взмахнул рукой, словно бы охватывая этим жестом Адирондакский парк, Тысячу Островов, Ньюпорт, но сказал только:
– Попытаем Нью-Йорк.
– Вы там раньше бывали?
– Никогда. А вот в Атланте был тысячу раз. Да и в этой поездке мы в каких только не побывали городах. Господи боже!
Он присвистнул, имея в виду бесконечные красоты проделанного ими путешествия.
– Послушайте, – сказала Амантис озабоченно, – вам необходимо поесть. Скажите вашему… вашему камердинеру, пусть пойдет к задней двери и попросит кухарку прислать нам сандвичей и лимонада. Или, может, вы не пьете лимонад? Сейчас его мало кто любит.
Мистер Пауэлл крутанул пальцем, направляя Хьюго, куда было указано. Потом робко уселся в кресло-качалку и принялся чинно обмахиваться перьями своей шляпы.
– Вы, право слово, очень любезны, – сказал он Амантис. – А на случай, если мне захочется чего покрепче лимонада, у меня припасена в машине бутылочка старого доброго виски. Я ее взял с собой, а то вдруг здешний виски мне совсем в горло не полезет.
– Слушайте, – сказала девушка, – а ведь моя фамилия тоже Пауэлл. Амантис Пауэлл.
– Да что вы говорите? – Джим Пауэлл разразился восторженным смехом. – Может, мы с вами родня. Я происхожу из очень хорошей семьи. Правда, бедной. Но в этом году мне привалила удача, вот я и решил провести лето где-нибудь на Севере.
Тут на веранду вышел Хьюго и подал голос:
– Белая леди за задней дверью спросила, не хочу ли я тоже перекусить. Что ей ответить?
– Ответь: с удовольствием, мэм, раз уж вы так добры, – наставил его господин. Когда Хьюго ушел, он поделился с Амантис: – Голова у мальчишки совсем пустая. Шагу не хочет сделать без моего разрешения. Я его воспитал, – добавил он не без гордости.
Когда прибыли сандвичи, мистер Пауэлл встал. Он не привык общаться с белыми слугами и, очевидно, ждал, что их познакомят.
– Вы замужняя дама? – спросил он Амантис, когда служанка ушла.
– Нет, – ответила она и добавила, поскольку в свои восемнадцать могла себе это позволить: – Я старая дева.
Джим Пауэлл снова засмеялся из вежливости.
– Вы хотите сказать, вы светская барышня?
Амантис помотала головой. Мистер Пауэлл заметил сугубую желтизну ее желтых волос и был восторженно поражен.
– Разве, судя по этим замшелым владениям, скажешь такое? – жизнерадостно отозвалась она. – Нет, я самая что ни на есть деревенская барышня. В женихи мне годятся фермеры или вот многообещающий молодой парикмахер из соседней деревни с остатками волос на рукаве – состриг недавно с чьей-то головы.
– Вашему папе не следовало бы отпускать вас гулять с деревенским парикмахером, – осуждающе заметил турист. Задумался. – Вам обязательно надо быть светской барышней.
Джим принялся выбивать ногой ритм по настилу веранды, и скоро Амантис обнаружила, что невольно к нему присоединилась.
– Стоп! – скомандовала она. – А то вы и меня заставляете.
Джим опустил взгляд на свою ногу.