Тимми всматривался в посетителей широко раскрытыми глазами. Он, конечно, узнал доктора Хоскинса, даже после долгого перерыва, но не знал, как отнестись к его жене. Ее напряженность и подозрительность явно настораживали мальчика. Сработали его первобытные рефлексы — инстинкты, — можно сказать. Наступило неловкое молчание.
Потом Тимми улыбнулся.
Чудная получилась улыбка — от уха до уха. Один только Тимми умел так улыбаться. Мисс Феллоуз так и захотелось подхватить Тимми за это на руки и прижать к груди. Какой он милый, когда улыбается! Прелестный доверчивый малыш. Малыш, который вышел из детской поздороваться с гостями. Разве сможет Аннет Хоскинс устоять против такой улыбки?
— Ох, — произнесла Аннет так, будто обнаружила в супе таракана. — Я даже не думала, что он так выглядит.
Мисс Феллоуз свирепо нахмурилась.
— У него только лицо такое, — сказал Хоскинс. — Ниже он выглядит как обычный мускулистый мальчишка — почти.
— Но это лицо, Джералд, — этот огромный рот, большущий нос, выпирающие брови — и подбородок. Джералд, он такой безобразный, такой страшный.
— Он понимает почти все, что вы говорите, — прошипела мисс Феллоуз.
Миссис Хоскинс кивнула, но остановиться не могла.
— Вблизи он выглядит совсем не так, как по телевизору. Он гораздо больше похож на человека, когда…
— Он человек, миссис Хоскинс, — заверила мисс Феллоуз. Ей уже надоело всем это повторять. — Просто он принадлежит к другой ветви человечества — к той, что давно вымерла.
Хоскинс, почувствовав, видимо, в тоне мисс Феллоуз плохо скрытое бешенство, торопливо сказал жене:
— Ты бы поговорила с Тимми, дорогая. Познакомилась бы с ним поближе. Ты ведь за этим и пришла.
— Да-да. — Аннет собрала все свое мужество и сказала тонким напряженным голосом: — Здравствуй, Тимми. Я миссис Хоскинс.
— Здравствуйте, — ответил Тимми и протянул ей руку, как учила его мисс Феллоуз.
Аннет покосилась на мужа. Тот кивнул, воздев глаза к потолку.
Аннет нерешительно взяла руку Тимми, словно здороваясь с дрессированным шимпанзе в цирке, быстро пожала ее и поскорей отпустила.
— Здравствуйте, миссис Хоскинс, — повторил Тимми, — очень приятно.
— Что он сказал? — спросила Аннет. — Он ведь что-то сказал?
— Сказал «здравствуйте» и «очень приятно».
— Так он говорит? Говорит по-английски?
— Говорит, и понимает содержание детских книжек, и ест ножом и вилкой, и сам умеет одеваться и раздеваться. Ничего удивительного в этом нет. Он нормальный мальчик, миссис Хоскинс, и ему уже больше пяти лет — скорее пять с половиной.
— Вы не знаете точно, сколько?
— Можем только догадываться. Когда он здесь появился, у него с собой не было метрики.
— Джералд, я что-то не совсем уверена. Джерри нет еще и пяти.
— Я знаю, сколько лет нашему сыну, дорогая, — холодно сказал Хоскинс, — но Джерри для своего возраста крупный мальчик, больше Тимми. Слушай, Аннет, если бы я считал, что здесь есть какой-то риск — хоть малейший…
— Ну, не знаю, не знаю. Как можно быть уверенным, что это не опасно?
— Если вы хотите знать, не опасно ли вашему сыну играть с Тимми, то это безусловно не опасно, миссис Хоскинс, — сказала мисс Феллоуз. — Тимми хороший мальчик.
— Но он же… дикарь.
Крепко держится ярлык «мальчик-обезьяна», приклеенный Тимми журналистами! Неужто люди не способны думать самостоятельно?
— Вовсе он не дикарь, — внушала собеседнице мисс Феллоуз. — Разве дикарь вышел бы из комнаты с книжкой и протянул бы вам руку? Разве дикарь улыбнулся бы вам, поздоровался бы и сказал, что ему очень приятно? Вот он, перед вами, миссис Хоскинс. Что же вы о нем скажете?
— Не могу привыкнуть к его лицу. Это не лицо человека.
Мисс Феллоуз не могла позволить себе взорваться и сказала, едва сдерживаясь:
— Я уже объясняла — он такой же человек, как и мы. И совсем не дикарь. Он очень спокойный и рассудительный для пятилетнего ребенка. Вы поступаете очень великодушно, миссис Хоскинс, разрешая вашему сынишке приходить играть с Тимми, и уверяю вас — тут нечего бояться.
— Я не говорила, что согласна, — возразила миссис Хоскинс с некоторым жаром.
— Аннет, — в отчаянии вымолвил Хоскинс.
— Не говорила!
(Почему бы вам тогда не убраться отсюда, чтобы Тимми снова мог заняться книжкой?)
Мисс Феллоуз с трудом сохраняла самообладание. Пусть этим занимается Хоскинс — это его жена.
— Поговори с мальчиком, Аннет, — сказал он. — Познакомься с ним. На это ведь ты согласна?
— Да, пожалуй. Тимми? — осторожно сказала она.
Мальчик поднял на нее глаза, но улыбаться больше не стал — он уже понял по интонациям Аннет, что эта женщина ему не Друг. Миссис Хоскинс же улыбнулась, но не слишком убедительно.
— Сколько тебе лет, Тимми?
— Он не очень хорошо умеет считать, — спокойно заметила мисс Феллоуз. Но Тимми, к ее удивлению, показал руку с пятью растопыренными пальцами и крикнул:
— Пять!
— Он показал пять пальцев и сказал «пять», вы слышали?
— Да, кажется, слышал, — сказал Хоскинс.
— Пять, — подхватила миссис Хоскинс, стараясь теперь завязать с Тимми контакт. — Это очень хорошо. Моему мальчику Джерри тоже скоро пять. Если я приведу Джерри сюда, ты будешь хорошо себя вести?
— Хорошо, — сказал Тимми.
— Хорошо, — перевела мисс Феллоуз. — Он вас понял и обещает быть хорошим.
Миссис Хоскинс кивнула и сказала вполголоса:
— Ростом он мал, но выглядит очень сильным.
— Он никогда никого не обижал, — мисс Феллоуз скромно умолчала об ожесточенной битве в ту далекую первую ночь. — Он очень, очень хороший мальчик — уж поверьте мне, миссис Хоскинс. Тимми, своди миссис Хоскинс в свою комнату. Покажи ей свои игрушки и книжки. И свой платяной шкаф. — (Докажи ей, что ты обыкновенный мальчик, Тимми. Заставь ее забыть о твоих бровях и отсутствии подбородка.)
Тимми подал Аннет руку, и она взяла ее, поколебавшись только миг. Впервые с тех пор как она вошла в стасис, на лице у нее показалось нечто напоминающее естественную улыбку.
Они вдвоем ушли в комнату Тимми и закрыли за собой дверь.
— Это должно подействовать, — тихо сказал Хоскинс мисс Феллоуз. — Тимми ее завоюет.
— Ну конечно.
— Она не вздорная женщина, поверьте. И не пустоголовая. Просто Джерри ей очень дорог.
— Естественно.
— Он наш единственный ребенок. В первые годы брака у нас были проблемы с рождением детей, и только потом получилось.
— Да, понимаю. — Мисс Феллоуз нисколько не хотелось знать, какие у мистера и миссис Хоскинс были проблемы с деторождением и каким образом они сумели их преодолеть.
— И вот, как видите — несмотря на то что я обо всем поговорил с Аннет, несмотря на то что она знает, какие трудности создает мне Маннхейм с приспешниками, и сознает, насколько важно покончить с изоляцией Тимми, она все же опасается подвергнуть Джерри риску…
— Никакого риска здесь нет, доктор Хоскинс.
— Я знаю это и вы знаете, но пока этого не поймет Аннет…
Дверь детской открылась, и вышла миссис Хоскинс. Тимми выглянул вслед с опаской, и у мисс Феллоуз упало сердце: наверное, между ними что-то произошло.
Но нет — миссис Хоскинс улыбалась.
— Очень славная комнатка. И мальчик сам умеет складывать свои одежки — он мне показывал. Хотела бы я, чтобы у Джерри получалось хоть наполовину так хорошо. А в каком порядке Тимми держит свои игрушки…
Мисс Феллоуз перевела дух.
— Ну так как же — попробуем? — спросил Хоскинс жену.
— Да, думаю, попробовать можно.
Интермедия шестая
Противостояние
Над стойбищем Чужих у речки, к западу от алтаря Богини, поднимался дым. У подножия пологого склона на востоке, откуда недавно спустились Люди, Серебристое Облако видел дым своего костра. Перед алтарем огонь не горел. Противостоящие племена как будто заключили негласное соглашение, что алтарь — ничей. Никто из противников не смеет к нему приближаться. Днем и ночью часовые обоих племен стерегли, чтобы никто не нарушал договора.