Марку так было удобно. Детям тоже. Неудобно Ивик -- и Той. Но дети важнее, поэтому семья была сохранена.
Ивик пыталась долгими беседами склонить Марка на путь истинный. Восстановить то, что было разбито навсегда. Возродить из пепла то, что по-видимому, безвозвратно умерло в его сердце.
Ивик давно работала с людьми. Уговорами и ласками, всем своим поведением умела убеждать. Марк согласился с ней и одно время не встречался с Той. А потом совсем перестал встречаться. Потом Та переехала в Ланс к родне, Ивик вздохнула было свободно.
Но Марк, расставшись с Той, не стал прежним. Ссоры между ними становились все чаще, Ивик стала возвращаться домой с Тримы -- как на эшафот, знала, что Марк будет капризным, злым, и что скандал в итоге неизбежен. Однажды Марк попытался даже ударить ее -- Ивик выкрутила ему руку и за три секунды уложила на пол лицом вниз. Рука у Марка потом болела, Ивик мучила совесть. Лучше бы позволила ударить себя, боль терпимая, а душа не страдала бы так... Но в тот момент действовала автоматически, не задумываясь, самозащита ведь тоже боевой рефлекс, воспитанный еще в квенсене.
Словом, ничего хорошего из этого не вышло, а со временем в жизни Марка появилась третья женщина. А может, четвертая или пятая -- Ивик не знала. Эта была еще моложе, двадцать два, по возрасту ближе к их детям, чуть ли не в дочери Марку годилась. И тоже -- свежая, хорошенькая, простая, не то, что Ивик, и без всяких там шрамов и ожогов на юной чистой коже. Девочка была -- медар, преподавательница в профшколе, побывала замужем за гэйном, бросила, жила в официальной сепарации, теперь вот нашла Марка. Детей ей, кажется, и не хотелось. Или она тоже не могла? В общем, детей у них так и не завелось -- ни с тем мужем, ни с Марком. Это была какая-то совсем не дейтрийская девочка, таких вот на Триме -- полно, а здесь...
Ивик решила просто смириться. Марк научился жить незаметно. Устроился. Доброжелательные соседки передавали Ивик, что в ее отсутствие и в отсутствие детей девочка-медар практически живет у Марка. Когда Ивик возвращалась -- та уходила. Марк вел себя пристойно. Сохранялась видимость семьи. Ивик надо возвращаться, чтобы встречаться с детьми... Теперь Фаль и Шет на последнем курсе профшколы, потом встречи будут еще реже. Что тогда? Ивик довольно хорошо предвидела будущее -- ничего хорошего в нем не ожидалось. Уйти навсегда на Триму, не возвращаться домой? Но Ивик не триманка, она любила Дейтрос. Просто дышать его воздухом, видеть родные лица, слушать родную речь. Она любила Дейтрос, защищала его, отдавала за него кровь -- Дейтрос был для нее всем. На Триме она работала, существовала, перетерпливала до следующего раза -- в Дейтросе жила, в полную силу, по-настоящему. Но в Дейтросе ей теперь было не к кому и некуда возвращаться.
Ад существовал лишь в ее собственном сознании. В ее мозгу. Одна из граней ужаса заключалась в том, что никто даже и не видел, и не понимал, что с ней происходит. Разве что Кейта -- слабое утешение.
Там было много разных нюансов, в этой клоаке, которая на много лет завладела сознанием.
Самое страшное -- чувство собственной вины.
Это она все разрушила. Это она виновата.
Она виновата в том, что вообще вышла замуж за аслен, за бригадира отделочников. Зачем? Не понимала, что у них не сложится? Она гэйна и писатель, а он -- маляр-штукатур. Что у них общего?
Потом, соответственно -- виновата в том, что недостаточно любила и не ценила его любовь. Неправильно относилась. Вроде бы старалась, как могла -- но видимо, все-таки неправильно.
Она несомненно виновата в том, что завербовалась на Триму. Работая в патруле, возвращалась домой почти ежедневно. А с Тримы -- раз в 2, 3 недели, а то и реже. А если бы жила с ним, ходила бы в патруль -- и не было бы никаких измен.
Она должна была жить одной жизнью с мужем. Дышать одним дыханием. Максимально сблизить образ жизни -- а она только отдалялась... Даже дома выкраивала время и писала. Вот и дописалась, дождалась...
Неиссякаемый источник вины -- воспоминания о Кельме.
Любовь к нему прошла полностью. Это было как отречение тогда. Раз -- и все -- никаких чувств. Никаких воспоминаний. Вернее, они остались, но приятные, спокойные. Еще его было жаль -- Ивик знала, что нужна ему, что ему одиноко и плохо. Но что же делать, раз она не свободна?
Кельм поруководил тогда Северо-Западным сектором, а через некоторое время бесследно исчез. Его куда-то перевели, но куда? Этого не знала даже Кейта. Или не имела права говорить. Учитывая, что Кельм -- один из самых блестящих оперативников вообще, наверное, на всем Дейтросе, можно было думать о какой-то специальной миссии. Сверхсекретной, конечно.