– С какой целью доктор Элбан добивался аудиенции у президента?
– Комплекс Оппенгеймера, если хотите. Он чувствовал свою вину перед несчастными позитивами, и хотел им чем-то помочь.
– Скажите, Кейл, неужели вы допускаете, что убийцы доктора Элбана избегнут наказания?
– Наказания! Никого больше не наказывают. Неужели вы не понимаете, что это и есть самое ужасное? Безумцы получили лицензию на убийство. И их ничто не остановит.
– Но ведь есть вы, Кейл. Не запирайтесь, расскажите нам все. Очевидно, вы были для Элбана больше, чем экономкой. Вы ведь любили его?
– Да, и он меня. Почти двадцать лет я была его женой, а не экономкой. Уверена, вы меня поймете. В те времена, столько лет назад… словом, так поступать было не принято, особенно в городках вроде нашего. А если на подобное решались, приходилось лгать. Мы тоже лгали. Но я тем не менее законная вдова Нельсона. Хогану это известно.
– В таком случае, вы владелица архива?
– Да, скорее всего. Полагаю, я унаследовала все имущество Нельсона.
– В таком случае ваша позиция юридически непоколебима, и готов поспорить, что правительству это известно. Интересно, что у них на уме?
– Понятия не имею. Но у Нельсона имелись истории болезни тысяч людей. Он начал с записей собственных исследований, а когда приобрел интерфейс и подключился к базе данных Службы общественного здоровья, то узнал…
– Результаты тестирования всех граждан, правда?
– Да, так и было первое время. Позднее, когда Центр контроля заболеваемости переместил свои компьютеры в Атланту, Нельсон Потерял к ним доступ. Тогда он и начал анализировать старые записи — некоторым из них было лет тридцать или сорок.
– Такая старая информация?
– Он хотел узнать, существует ли зависимость между фермента в крови и другими заболеваниями.
– И он нашел такую зависимость?
– Насколько мне известно, нет. Он всегда обсуждал со мной профессиональные проблемы. Но… он нашел данные о ферменте в результатах кое-каких старых анализов. Видите ли, фермент этот не нов. Его выделили много лет назад, но его функцию в организме установил только Нельсон. Кровь можно разделить на множество фракций, и многие из этих фракций даже имеют названия, хотя их роль в метаболизме до сих пор не известна. Тот фермент потому-то и обнаружили, что его наличие в крови вызывало у некоторых пациентов ложную положительную реакцию на С-реактивный белок. К нему относились, как к досадной помехе, но никто не знал, какова истинная функция этого фермента. Нельсон же на основе старых историй болезни получил совершенно новую, революционную, информацию.
– А откуда он получал истории болезней?
– Из самых разных источников: Службы общественного здоровья, армии, государственных учреждений.
– А я полагал, что подобные изыскания незаконны, поскольку нарушают врачебную тайну…
– Верно, если пациент жив. Но людей, чьими медицинскими картами занимался Нельсон, уже почти не осталось в живых. К тому же во многих случаях правительство получало предварительное согласие пациента на передачу касающихся его сведений по каналам некоторых правительственных учреждений.
– Ага, уже теплее. И какие учреждения имеют право потребовать подобное разрешение?
– Насколько мне известно, некоторые из пациентов были сотрудниками Государственного департамента, другие занимали должности в службах безопасности. Кое-кто, возможно, работал в ЦРУ.
– А ФБР?
Наверное, из ФБР тоже. Весь Вашингтон просто впал в панику. Нельсона завалили работой. Они захотели немедленно узнать, кто позитив, а кто нет.
– И Элбану позволили получать и хранить подобную информацию?
– Предполагалось, что она так и останется в компьютере Агенства Национальной Безопасности. Они подключили терминал Нельсона таким образом, что он видел данные лишь на экране, но не мог перекачать их в собственную базу данных, так как не знал шифрованных кодов.
– Тогда как он ухитрился их сохранить?
– Очень просто. При помощи видеокамеры. Знаю, звучит абсурдно, но Нельсон был прав, утверждая, что в правительстве полные идиоты.
– И эти видеозаписи до сих пор у вас?
– Нет. Их больше не существует. У нас было более десятка кассет, но Нельсон сказал, что нечего держать данные в таком виде, что их может обнаружить любой дурак. Мы переписали их в собственную систему, защитив доступ своими паролями, а ленты стерли.
– Кейл… послушайте. Вы даже не подозреваете, что сидите на бомбе с часовым механизмом. Если про эту горячую информацию узнают, а правду, похоже, уже подозревают, то одной темной ночкой этот дом взлетит на воздух вместе с вами.