Абдулу некогда было выяснять отношения с местными шлюхами поэтому он попытался не обращать на нее внимания.
Женщина все еще пялилась на него, но молча, а тем временем Абдул, слегка ссутулившись для маскировки, запустил руку под обивку.
Ничего не обнаружив, он понял, что Тайри оставил кассету под той подушкой, где уселась крикливая дамочка. И если она вскоре не выйдет, ему придется сменить тактику.
Но выходить она явно не собиралась.
Тянулось время. Автобус миновал центральное управление полиции и направился на север в сторону Южной Петли.
Туда она скорее всего и едет, подумал Абдул. Весь тот район изобиловал стриптиз-барами и кабаками — естественная среда обитания для подобных ей дам. Абдул не сомневался, что вскоре от нее избавится.
Но просчитался. Хотя почти половина остальных пассажиров вышла, женщина все еще сидела рядом. Автобус углубился в Петлю, и расположенные южнее кабаки и притоны сменились вполне приличными магазинами, ресторанами и театрами. На Уэкер-драйв автобус подобрал несколько новых пассажиров, пересек реку и покатил через темный теперь торгово-коммерческий район, расположенный между рекой и вытянутыми на многие мили жилыми кварталами. Абдул распрощался с надеждой избавиться от попутчицы и решил поикать прямо под ее сиденьем.
Он вытянул руку, осторожно ощупывая обивку.
Женщина тут же выставила ногу, преграждая ему путь. На губах у нее застыла наглая улыбка.
– Куда, красавчик? Тут все денег стоит… Полсотни есть?
– Есть, — ответил Абдул, придав голосу решимость. — А у тебя найдется подходящее местечко?
Он решил выйти вместе с ней, а перед этим быстро пошарить под сиденьем.
– Здесь тоже неплохо, парниша.
– Ты что, свихнулась? Здесь же люди.
– Они нам мешать не станут.
– Черт, даже не знаю. Слушай, давай поменяемся местами, ладно? Мне тут как-то не по себе.
– Сперва гони полтинник.
Абдул сунул руку в карман, вытащил две двадцатки и десятку и протянул их девице.
Шлюха спрятала деньги в сапог и поднялась, распахнув курточку предоставляя ему возможность оценить товар.
Абдул пересел, одновременно пробежав ладонью под сиденьем. Примерно на середине его пальцы нащупали кассету, приклеенную к виниловой обивке. Он сорвал клейкую ленту, снял кассету и зажал ее в своей огромной ладони. Потом выпрямился и быстро сунул находку в карман.
Повернувшись к шлюхе, он поборол возникшее на миг искушение заставить ее отработать полученные пятьдесят долларов и начал подниматься.
Ее улыбка исчезла. В тот самый миг, когда он бросал на нее последний, как ему думалось, взгляд, она выхватила из правого сапога маленький револьвер с перламутровой рукояткой и прицелилась.
– Сядь, красавчик. Гони остальные деньги. А заодно и то, что ты достал из-под сиденья.
– Хорошо, я дам тебе деньги… да опусти пушку!
– И наркотик тоже.
– Это не наркотик.
Абдул снова вытащил деньги и протянул ей сложенные банкноты, сжимая их, однако, мертвой хваткой.
Бабенка схватила деньги, натолкнулась на неожиданное сопротивление и с силой потянула их на себя. Абдул внезапно разжал пальцы и, воспользовавшись ее минутным замешательством, умело ударил в челюсть. Шлюха уронила голову, и он тут же выхватил револьвер из ее вялых пальцев.
Он потянулся было к ее сапогу — достать свои кровные пятьдесят долларов, но тут его остановила совесть. Врезал он ей так, что сегодня вечером ей уже не заработать. Ладно, обмен справедливый: у нее останутся деньги хотя бы на еду или, скорее всего, на новую порцию наркотика.
А жаль девочку, подумал он, разглядывая свою падшую сестру, довольно смазливая. И тут он заметил ее клипсы. Они были не из тех, какие любят носить уличные женщины — большие и броские, — а маленькие плоские золотые диски. Но самое главное, в клипсы были вставлены пять совсем крошечных ониксовых звездочек. Знак Каина!
И тут Абдул понял, что не может вот так бросить ее в автобусе. Оказалась она здесь совсем не случайно. А раз так, то «Дети Каина» наверняка раскрыли Тайри, и он, скорее всего, в смертельной опасности. Женщину нужно прихватить с собой.
Напряженно всматриваясь в темноту за задним стеклом, Абдул попытался представить, где они сейчас едут. Хотя был уже коней сентября, тепло в этом году продержалось дольше обычного, и первые холода не оголили деревьев, и листья мешали увидеть номера домов на перекрестках.