Просто-напросто выигрывает хитрейший!
Дежурная полицейская часть, или новые парижские тайны[25] (перевод И. Русецкого)
— Тишина! — произнес усатый мужчина, набив трубку и бросив взгляд на пульт, на котором не горело ни одного огонька. Часы показывали половину двенадцатого: через несколько минут люди начнут выходить из театров, кино, покидать последние поезда метро и автобусы; один за другим погаснут огни за решетчатыми ставнями, и на пустынных улицах таксисты начнут молчаливую тайную охоту за редкими ночными прохожими. В большой комнате с дверью, обитой железом, и открытыми в ночь окнами сидят четверо — четверо мирных служащих; двое из них переоделись в серые халаты, третий, которому жарко, снял пиджак, четвертый, только что доевший хлеб с колбасой, собрал крошки, скомкал промасленную бумагу и бросил ее в печку. Слева — громадный пульт, напоминающий пульт телефонной станции; сотни его маленьких лампочек каждую секунду готовы зажечься. Направо — включенный телеграфный аппарат. И, наконец, над нами мы слышим шаги «отшельника» — пятого служащего, который, находясь один на один со своей радиостанцией, ждет вызова.
Пустеют театры и кино. Париж засыпает. Придя сюда некоторое время назад, я ошибся дверью и с полчаса плутал по пустынным коридорам префектуры полиции, проходя мимо бесчисленных кабинетов и без конца оказываясь на одних и тех же площадках, освещенных дежурными лампочками. Людей здесь всего четверо, да один наверху, и тем не менее этой ночью в Париже не произойдет ничего, без того чтобы…
На плане Парижа, который висит на стене, загорелась похожая на таблетку лампочка. Она соответствует XIII округу, а ее мигание означает, что машина дежурной части ЭТОГО округа выехала на место происшествия. Что это? Где-то в районе Жантийи или Иври найден труп? Или потасовка в каком-нибудь бистро у Итальянской заставы? Оператор связывается по телефону с участком XIII округа.
— Алло! Городская полиция. Ваша машина вышла. Что у вас там стряслось?
В участке на Итальянской площади еще ничего не известно. Один из полицейских разбил стекло сигнализатора на улице Тольбиак, вызывая подмогу. Остается только ждать; проходят минуты. Тем временем загорается лампочка XVIII округа.
— Алло! Городская полиция. Ваша машина вышла. Как вы сказали? Благодарю.
Оператор с улыбкой поясняет. Машина XVIII округа, воспользовавшись затишьем, поехала на заправку. На улице Тольбиак нет ни трупа, ни потасовки.
— Берси[26], — сообщает мне оператор.
— Что?
— Берси. Ханыга, если хотите. Мы так называем пьянчуг. Этот сопротивлялся, не хотел идти.
Лампочка XIII округа гаснет. Машина вернулась. Пьянчуга сейчас объясняется с бригадиром; через несколько минут его отведут проспаться на нарах за зарешеченной дверью.
Быстро кругом, к телеграфу! Усач принимает сообщение и тут же начинает передавать его всем полицейским участкам.
— Автомобиль? — безразлично спрашивает его коллега.
— Да, черт возьми!
Это значит, что угнана машина — уже двенадцатая или тринадцатая за день. Сейчас самая пора. Выйдя из театра, люди не находят своей машины и спешат к телефону.
Но вот звонит другой телефон (они тут в каждом углу), и завязывается короткий разговор.
— В больнице Божон? Ясно. Сейчас будет.
Этот служащий совсем молод. Он обращается к своему усатому коллеге, который все еще стучит телеграфным ключом.
— Слушай, ты вроде говорил, что приходил Буррелье?
— Да, недавно заходил и сказал, что больше не может.
— Ладно! Сейчас будет доволен.
Молодой человек снимает трубку другого аппарата.
— Алло! Участок в Эпинетт? Буррелье на месте? Это городская полиция. Передайте, чтобы он срочно отправлялся в больницу Божон. Там его ждут.
Дело в том, что в больницу Божон привезли старушку: ее сбил автобус и ей нужно сделать переливание крови. Тысячи парижских полицейских — доноры, готовые в любое время дня и ночи спешить в больницу. Они к этому уже привыкли. Их организм вырабатывает слишком много крови. Недавно сюда заходил запыхавшийся Буррелье — ростом метр девяносто, огромный, как зеркальный шкаф.
— Ну что, все еще нет для меня клиента? Я скоро задохнусь.
Через час-два он вернется на свой пост в Эпинетт — довольный, что почувствовал облегчение. Если только старушка не имела недавно дело с полицией. Однажды Буррелье устроился у изголовья старого рецидивиста в татуировках с головы до пят, который получил три пули в живот. Переливание началось, когда вдруг этот тип открыл глаза, увидел полицейскую форму, заметался и сорвал аппарат, рыча:
— Чтобы мне давали кровь легавого? Да лучше я сдохну!
Полночь… Час ночи… Вызов из XIV округа — опять пьяница, ханыга… Вчера машина XIII округа выезжала семнадцать раз. Правда, было воскресенье и бары у Итальянской заставы ломились от посетителей. Сегодня понедельник: если что-нибудь произойдет, это будет чудо. Или что-то неожиданное и серьезное; такое обычно падает как снег на голову в самый спокойный момент.
В окружных участках полицейские играют в домино или шашки — карты запрещены. Участки почти пусты: как обычно, несколько проституток или какая-нибудь цветочница, которую на всякий случай продержат часа три.
Два часа… Внимание: загорелась лампочка II округа. Быть может, на этот раз настоящее преступление, какое-нибудь хитрое ограбление, сенсация, о которой завтра заговорят газеты?
— Алло! Городская полиция. Ваша машина вышла.
Минут пять, не больше, и мы уже все знаем. На улице Бомарше двое подвыпивших гуляк возвращались домой и споткнулись о цветочный горшок. Вбив себе в голову, что привратник назло поставил его у них на пути, они выбили в привратницкой окна.
Все! Три часа… Больной в XVII округе, которого надо везти в больницу… Угнанный днем автомобиль найден в Булонском лесу. Кому-то явно захотелось устроить своей подружке сентиментальную прогулку в машине.
Четверо мужчин пьют только что сваренный кофе и снова набивают трубки. Но, может, с секунды на секунду?.. Нет, на пульте не горит ни одна лампочка. Париж спит. Или… Ведь бывают драмы поначалу тихие. Чтобы убедиться, что ночь прошла спокойно, нужно дождаться восьми-девяти утра, когда привратники разнесут газеты и почту, а горничные в гостиницах постучат в двери номеров. Кто знает, не найдут ли где-нибудь у окраины XVIII округа отравившуюся газом старуху или в меблированной комнате IX округа — неподвижную пару, нанюхавшуюся кокаина?
Почти наверняка в районе улицы Отвиль или Рошешуар какой-нибудь торговец увидит, что решетки на окнах его магазина сломаны, а мехов или радиоприемников и след простыл. А может, утопленник в канале Сен-Мартен?
Четыре часа… Пять… На небе появляется тусклый свет, слышны гудки буксиров на Сене. Один из служащих подводит итог случившемуся за ночь: шесть пьяниц, восемь проституток, привратник с цветочным горшком.
Термометр Парижа остался на нуле.
Мэрия XVIII округа, на Монмартре, на улице Мон-Сени. Обстановка как в полицейской части любого округа: длинный деревянный барьер, выкрашенный в черный цвет, огромная печь, сероватые стены, велосипеды патруля и в глубине кутузка — три-четыре камеры за решетчатыми дверьми: одна для мужчин, другая для женщин, третья для застигнутых на месте преступления — эти не должны общаться с соседями. У тротуара — фургон дежурной части и малолитражка. Вокруг — кишащий людьми район, от площади Клиши до бульваров Барбес, Шапель и Сент-Уэна, включающий барахолку и другие язвы города. Какие вызовы ждут нас здесь?
Суббота, восемь утра. Торговля на рынках идет полным ходом. Улица Лепик напоминает муравейник. Метро здесь пересекает бульвар Рошешуар, а служащие и мидинетки сломя голову летят с Монмартрского холма.
Вот и вызов. Бригадир, из-за жары сидящий в растегнутом мундире, поворачивается к людям, готовым мгновенно прыгнуть в машину.
25
Десять статей опубликованы в «Пари-суар» в феврале 1937 г. Перевод сделан по: G. Simenon. A la déсouverte de la France. P., 1976. На русском языке публикуется впервые (с сокращениями).
26
Берси — на набережной Берси в Париже были расположены винные склады и велась оптовая торговля вином. В настоящее время здесь находятся здания факультета естественных наук Парижского университета.