–Отец, но уже слишком поздно, у него несколько текстов. Да… и потом… ведь, ты тоже ему помогаешь? И… заметь, как оказалось, в тайне от меня! И… еще… ты знаешь, он такой же… как мы! – Пауби говорила очень уверенно.
–Да-да… от вас ничего не скроешь. Ты права, я говорил с ним, с Энрио, он мне нравится. Ты права, ладно, довольно о землянах, – сказал, улыбаясь, Оттио, – ты очень красива Пауби. Дочь Оттио, казалось, не слышала последних слов, сказанных, ее любящим отцом.
–Мне, кажется, отец, тебя сейчас больше интересует Агрон. Всю мудрость ты сохраняешь в себе, а Аргон всю мудрость тратит на видоизменение материи, на прозрачность, которая граничит с бесплотностью духа? Не так ли? Ты боишься исчезновения нашего мира?
–Нет, Пауби, я знаю больше, нежели ты и Агрон, поэтому я позволяю тебе общаться с Энрио, а Агрону работать с атомами.
–Скажи, отец, почему он не видоизменяет восприятие, зачем меняет материю?
–Он трудится, Пауби, он не обманывает иллюзией соотечественников. Менять точку восприятия мира… не так сложно, но тогда все остается прежним: мир и Ирллия. Галактики земные или внеземные не терпят иллюзии. Первопричина выше иллюзий!
Огромное пространство, в котором находились двое, переливалось различными спектрами, цветовые гаммы мерцали и успокаивали, огромный куб вращался медленно, его отражения появлялись на прозрачных стенах.
Оттио был по-прежнему совершенно спокоен, его белые одежды не сливались с белоснежно-прозрачным пространством. Пауби была одета в легкое, довольно свободное платье, ярко-сиреневое. На шее множество украшений, красивые белокурые волосы придавали юной особе необыкновенную красоту и изящество.
–Ты сказала Энрио, что нам нужна помощь. Ты думаешь, он может что-либо изменить в своем мире, тем самым… наша взаимосвязь восстановится? Пауби, как плохо ты знаешь людей, как мало ты знаешь постоянство! Они не помнят прошлого, мы помним все. Взаимосвязи существуют, независимо от наших желаний и наших временных перегородок. Но… есть вещи, находящиеся в вечном, постоянном движении неизменного, поэтому все всегда возвращается только к постоянному движению неизменного. Ладно… возможно… ты и права! Энрио действительно обладает теми редкостными качествами, которые нам необходимы. И, самое главное, он чист в своих побуждениях. Жаль, он не помнит прошлое. Хорошо! – Оттио взбодрился. Пауби внимательно смотрела на отца.
–Поговорим об этом, Пауби, позже. Я сам пока не решил, как все устроить. Довольно об этом, потом поговорим. Мне нужно подумать. Я помогу тебе, Пауби. Но все же… остерегайся земной любви. И не только ее.
–Отец, как сочетается это движение, неизменяемость и вечность? – спросила растерянная Пауби.
–Этого никто не знает, слишком много вопросов, дитя мое. Пожалуйста, будь осторожна. Помни, мы не Боги! – голос Оттио был, как и прежде спокоен.
–Почему так опасна земная любовь, отец? – настойчиво спросила Пауби.
–Опасность даже не в любви, сложно разобраться в чувствах, насколько они настоящие! Эмоции!!! Земляне без них не могут, они их поглощают, и даже иногда блокируют разум. Люди очень прагматичны, их любовь механична. Человек превращается в раба чувств или… раболепно служит другому. Жертвенность ради другого! Порой… этот другой не стоит этих высоких чувств. Правда, есть и другие ответы, иногда чувства первого низменны, мелочны и ничтожны, корыстны.
–Я не совсем понимаю тебя, отец? Ты отвечаешь двойственно!
–Ну, конечно, дитя мое! Подумай, нужен ли тебе этот земной груз? Мы живем в другом измерении! У нас все иное! Дружба, привязки, любовь! Все это необходимые аспекты земной жизни и не только земной, и нашей тоже, но суть ведь разная.
–Ты говоришь со мной, как с ребенком! Ты дробишь давно известные мне понятия.
–Тогда не задавай детских вопросов, моя взрослая дочь.
Оттио исчез, оставив Пауби одну. Огромный куб распадался на крошечные частицы, постепенно он растворился вообще, и его мелкие частицы тоже, но ненадолго. За витражами виднелся прозрачный город, небо было чистым и ясным.
Пауби знала, что есть ответы, которые нужно искать самой, есть время, когда никто не даст совет, не укажет дорогу. Она также знала, что есть то, о чем отец никогда не говорит. Они всегда молчали о ее матери…
Разговор с детьми радовал и огорчал мудреца. Ирллия процветала. Она занимала огромную площадь. Возможно… она была больше Земли. Она была уникальна по-своему строению. Мир и совершенство были вечностью Ирллии. Творчество и наука – основа цивилизации. Единственное, чем Ирллия была очень похожа с землянами – это вопросами управления, удерживание мира и гармонии.
Всегда правит элита, верхушка. Не меняющаяся форма бытия различных миров и пространств, даже самых чистых и идеалистических. На верху пирамиды самый яркий и самый призрачный горизонт…