– Боже правый! – пробормотал футбольный судья. – Каких только ужасов не насмотришься в море.
– Это жестоко – лишить человека единственной радости в жизни! – не унимался исполнитель приговоров. – И незачем колотить трубой об тарелку! Там остались только Афины, но ведь их на хлеб не намажешь. Вы меня разоблачили, но пусть бросит камень тот, кто исхитрится отвесить поклон, не расквасив носа! Вольно смеяться над неудачником, которому дали фамилию Швахта, потому что так звали мясника, у лавки которого меня подобрали в карнавальную ночь. Кратом я заделался, когда некий брадобрей взял меня в подмастерья, а Сократом меня прозвал полоумный учитель гимназии… Швахта Крат Сократ – мало не покажется, а я к тому же еще и Ахмед, так как в восемнадцать лет объездил всю Центральную Америку, играя заглавную роль в оперетте, и тюрбан мне был очень даже к лицу… Ну как тут после всех злоключений не податься в палачи?
К концу этого горестного повествования расчувствовавшиеся слушатели спали все до единого, да и у самого рассказчика глаза слипались. Что, впрочем, не помешало ему извлечь из нагрудного кармана Сигорского сигару и закурить.
Время перевалило за полночь. Все пассажиры спали. В том числе Тео и Лилиан; противники устало привалились друг к другу, даже во сне не ослабляя хватки…
Небосвод, подобно куполу мирового собора, простирался над океанскими водами, поверхность которых бороздил лишь «Стенли», пошатываясь из стороны в сторону. Да оно и неудивительно: ведь за штурвалом стояла Офелия Пепита и при этом… досматривала десятый сон.
На рассвете вблизи вновь появилась «Бригитта», и пираты под предводительством Доктора захватили корабль.
«Мы прибыли в Триест, дорогая, – писал господин Вагнер супруге. – Начинается таможенный досмотр».
Глава тридцать третья
Мистер Тео проснулся у себя в каюте с жуткой головной болью. Он сел в постели и увидел на двери предостерегающую надпись:
Пароход причалил к Самби-Сумби.
К мистеру Тео приблизился шкаф и почтительно обратился с просьбой:
– Соблаговолите отпереть дверцу! Не стягивать же мне этот гроб через голову, как ночную рубашку!
– А ну, марш на место!
Шкаф, как побитый пес, поплелся к стенке. Снаружи донесся голос Артура Максвелла.
– Вперед, друзья мои! Заверяю вас – мы возвратимся на борт с Густавом Барром!
Шкаф издал смешок, похожий на скрежет металла, и мистер Тео в сердцах посулил смазать его машинным маслом, если он не умолкнет.
У причала для встречи экспедиции выстроились: правитель архипелага Самби, небольшой отряд туземных гвардейцев, правительственный письмоводитель с явными признаками базедовой болезни и знаменитый художник в плавках.
В каюту мистера Тео неожиданно заявился Вихлястый Скелет, по виду проповедник, а по сути пират.
– Не возражаете, если к вам зайдет посетительница? Если мой совет для вас что-нибудь да значит, я бы не рекомендовал с ней связываться. Это подлинная мадам Барр. Медный Граф от вашего имени встретил ее на вокзале в Сан-Франциско и доставил на борт «Господина Вагнера».
– Вам удалось заманить ее на эту ржавую посудину?! – изумился Тео.
– Я бы попросил без оскорблений! – сурово одернул его Вихлястый Скелет. – У дамы не может быть никаких претензий к пароходу. И если уж на то пошло, то пароход мне нравится больше, чем дама.
Вихлястый Скелет удалился, уступив поле действия вдове томящегося в шкафу путешественника. Законная мадам Барр! Эта не ворковала грудным голосом, как горлица, зато время от времени испускала короткие всхрипы, сотрясаясь при этом всем телом. Старая, некрасивая до безобразия, с жиденьким, остреньким пучочком.
– Рада познакомиться, – сообщила гостья и всхрипнула. У Тео от изумления подскочили брови. – Только вчера выяснилось, что я спутала вас с вашим младшим братом. Хрр!
– Выпейте воды! Вот, пожалуйста… Что это с вами такое?
– Застарелый симптом, не обращайте внимания! Другой мистер Тео тоже рыжий. Он рассказал, что вы ведете праведную жизнь и намерены заняться миссионерской деятельностью в джунглях. Хрр!.. У вас всегда лицо дергается?
– Боюсь, отныне это станет для меня застарелым симптомом…
Тео готов был рвать и метать. Ну что тут скажешь? Что Медный Граф никакой ему не брат и не сват? Но ведь не выкладывать же этой тетке всю подноготную!
– Вас всего два брата в семье? – поинтересовалась мадам Барр.