Бросились на поиски судового врача. По словам Вильсона, перед отплытием тот находился на борту, капитан самолично его доставил. Джимми тоже принял участие в поисках. Куда, к чертям, мог этот лекарь запропаститься? Дважды он пробегал мимо Сигорского. Одноглазый лакей, мечтательно облокотясь на поручень, любовался океанскими просторами.
Сигорский свое дело сделал, поручение хозяина выполнил. Перед отправлением он вовремя заметил А. Винтера, который пытался прошмыгнуть в каюту. Ну, постой! Схватив один из крепких шестов, с помощью которых перекатывают тяжелые грузы, преданный слуга минут десять колотил настырного пассажира. А чтобы управиться с ним без помех, предварительно затолкал его в оборудованную по последнему слову техники операционную. И лишь когда шест сломался, здоровенным пинком спустил доктора по трапу вниз.
Теперь можно было расслабиться и помечтать, пока Джимми, высунув язык, носился по теплоходу, обшаривая каждый закоулок. Все напрасно! На палубе он столкнулся с Сократом Швахтой. Бывший палач в котелке и смокинге вполне мог сойти за обычного пассажира. Время от времени он извлекал из заднего кармана раздвижную подзорную трубу и подносил к глазу.
– Послушайте! – торопливо окликнул его Джимми. – При желании вы бы могли оказать нам большую услугу. Ума не приложу, как это могло получиться, ведь я сам подбирал состав экспедиции, а врач как сквозь землю провалился или, вернее, как в воду канул. Пока доберемся до ближайшего порта, возьмите на себя хлопоты с заболевшими пассажирами.
– Без проблем, – пожал плечами мастер своего дела. – Всех отправлю к праотцам, и ни один не пожалуется! Но я работаю только с электрическим стулом. – И уже принялся было натягивать резиновые манжеты.
– Вы мне эти штучки бросьте, не то враз уши пооткусаю! Ваше дело выдавать себя за врача, ясно? Тогда идите за мной!
Мистер Тео застыл на месте, когда Джимми привел Сократа Швахту, и тот, приставив к груди профессора подзорную трубу, внимательнейшим образом выслушал больного.
– Ну как, по-вашему? – подавляя беспокойство, спросил сэр Максвелл. – Очень опасно?
– Для ваших лет нормально… В конце концов, сколько же вы собираетесь жить?!
– Я бы попросил без намеков! Первопроходцы обычно доживают до преклонного возраста.
– Да здравствуют исключения из правил! В данном случае я имею в виду вас.
Джимми зыркнул по сторонам, ища, чем бы запустить в нахала.
– Этот ученый человек утверждает, будто бы у него тиф. Извольте немедленно успокоить его! – не скрывая угрозы, произнес капитан первого и второго рангов.
– Не вижу возможности успокоить почтенного сэра Максвелла, – холодно процедил палач, – поскольку у него действительно тиф. Хотя, – добавил он, чуть поколебавшись, – окончательный диагноз покажет вскрытие. Высуньте язык! Хм… Да-а… Скажите, вы имеете обыкновение дремать, принимая ванну?
– Никогда!
– Тогда, значит, проказа. – Мнимый доктор вздохнул, словно смиряясь с неизбежным. – Сударь, вам каюк! Если протянете до утра, считайте, что вам повезло. Будем уповать на везение!
И Швахта направился к буфету, освежиться кружечкой пива.
– Какая наглость! – взревел разъяренный профессор. – Так бездушно обращаться с умирающим!.. Господа, я требую составить протокол о недостойном поведении врача, а при летальном исходе сообщить об обстоятельствах моей кончины Моруа, который пишет мою биографию.
Чуть позже Джимми дружески прищучил палача в темном корабельном закоулке.
– С чего это вам вздумалось изгаляться над стариком?
– Видите ли, с моей врачебной точки зрения, у профессора либо тиф, либо проказа. Сообщать заведомо ложный диагноз считается тяжким преступлением, и если вы подталкиваете меня к нему, то вам следует позаботиться о солидном подкупе.
– Браво, старина! – одобрительно взглянул на него Джимми. – Вам палец в рот не клади, враз руку оттяпаете. Но я и не положу – ни палец, ни конфетку. Даже не надейтесь!
Профессор, всерьез осерчавший на бессердечного «доктора», наконец совладал со своими чувствами и занялся научной деятельностью. Недовольно бурча себе под нос, проверял приборы и изучал карты. Охотно обращался с комментариями к футбольному судье, которого бог весть по какой причине принял за прославленного датского геолога и проникся к нему глубоким почтением.
– Как по-вашему, глубокоуважаемый коллега, каково положение этого острова? Вот тут, на отшибе? – Он ткнул пальцем в крохотную точку на карте.
– Хм… Типичное положение вне игры. Если, конечно, принять архипелаг Фиджи за штрафную площадку.
Максвелл, разумеется, ничего не понял, но, по обыкновению, постарался это скрыть и с помощью циркуля принялся производить на карте замеры. Вскоре к ним присоединился ювелир, и обмен мнениями принял еще более оживленный характер. Что же касается прозектора, то он пытался приударить за молодой, но до срока располневшей супругой футбольного судьи: забавлял ее рассказами о своем прошлом, о романтическом периоде первого знакомства с анатомичкой, когда трупные пятна запросто путаешь со следами удушения. Ах, добрые старые времена, как жаль, что их уж не воротишь!
Дамочка его рассказам улыбалась. Она всегда улыбалась, не столько от веселья, сколько по привычке. Бедняжка была до такой степени глупа, что даже простейших фраз понять была не в состоянии, и отгораживалась от умных разговоров непробиваемой маской благодушия.
Улучив момент, мистер Тео схватил капитана обоих рангов за рукав:
– Пойдемте!
Они вошли в каюту Джимми, где хранился шкаф для папок с документацией. Постучали. В ответ послышался слабый стон.
– Жив! – с облегчением произнес мистер Тео и открыл дверцу.
При виде представшего перед ними зрелища оба остолбенели.
Из шкафа, согнутый пополам, подобно папке, в которую вместо закладки сунули спичечный коробок, выбрался А. Винтер! По щекам его катились слезы.
Глава девятая
Спрашивается, как очутился здесь А. Винтер, которого за час до отплытия Сигорский без применения наркоза основательно обработал в операционной теплохода, после чего спустил с трапа на берег?
Все было очень просто. Поскольку лакей остался на корабле, А. Винтер вернулся к дому миллионера и без помех попал в квартиру, где, кроме секретаря, никого не было.
– Верните мои деньги! – с плачем потребовал он.
– В чем дело?
– Не желаю вступать с вами в объяснения, мошенник вы этакий! Отдавайте деньги обратно, или я заявлю в полицию!
Угроза была нешуточной. Если всплывет история со взяткой, так и должности лишиться недолго. Надо же так влипнуть!.. Денег при себе у секретаря не было – так, горстка мелочи в кармане.
– Обождите здесь! Сейчас принесу деньги.
А. Винтер сидел в тоске и грыз ногти, когда вдруг откуда ни возьмись появился какой-то господин в купальном халате: коренастый вроде него самого и тоже в большой печали. Только к расстроенным чувствам неодетого господина примешивалась доля отчаянной решимости.
– Честь имею кланяться!
– Взаимно. Меня зовут А. Винтер.
– А-а, вон что?… Значит, это вы! – с непонятной агрессивностью воскликнул незнакомец. – Ну-ка, выкладывайте, что вам известно о Самби-Сумби и о племени туланго?!
«Ой! – ужаснулся про себя А. Винтер. – Бить будет!»
– Простите… ничего не известно, – пролепетал он и тотчас испуганно добавил: – Но если желаете, я подучу!
– Подучите? – грозно переспросил субъект в халате и огляделся по сторонам в поисках предмета поувесистее. – Да, кстати, что должен взять с собой в плавание Ганнибал?
«Вот мы и дома! – вскричал про себя А. Винтер. – От Ганнибала до первой затрещины – Рубикон перейти, что курице перешагнуть!»
– По имеющимся у меня сведениям… – охрипшим голосом начал он, пятясь назад, – незаменимая вещь в плавании… эти, как их… бульонные кубики… то есть… лапша! А еще… ага, вспомнил! Без обувных колодок не обойдешься! – внезапно осекся и завершил: – Не донимайте меня излишними вопросами! Избейте поскорей, да и делу конец – вечером я занят!
Кровожадный купальщик окинул его с головы до пят презрительным взглядом, в котором, однако, сквозила непонятная зависть.
– Значит, сознаете, что я могу избить вас до полусмерти?
– Нисколько не сомневаюсь, что так оно и будет! – А. Винтер предусмотрительно выложил на стол карманные часы, остановившиеся еще при первой трепке.
– Скрывать не стану, – любезным тоном проговорил Густав Барр, – вы на пороге смерти. Если желаете, чтобы порог этот несколько отодвинулся, извольте принять ванну!
– Что-о?!
Загадочный незнакомец, словно явившийся с того света дух отмщения, зловеще ухмыльнулся: