Друзья бросились в лес.
К каналу вернулся кургузый джип, за ним с потушенными фарами ехал грузовичок. Автомобили остановились, хлопнули двери, задвигались тени.
─ Нас заметили? ─ занервничал экстрасенс.
─ Не думаю. Замри и помалкивай.
Через несколько минут на «той» стороне послышался шум мотора, за «забором» проехала машина, развернулась и помигала фарами.
─ Ага… ─ сказал Шпарин.
─ Что они делают?
─ Отдирают сеть от столба… Сняли… Таскают ящики.
Друзья дождались, когда автомобили по обе стороны границы уехали и стих шум моторов, подкрались к каналу.
─ Да-а, Николаич… У них тут все отработано. Сетка держится на соплях. Вот тебе и граница на замке. Погранцы-контрабандисты. Ну, друг мой, давай…
Нарушители не успели пройти вдоль канала и двух десятков метров, как впереди вспыхнули фары.
─ Стоять! Руки!.. Не двигаться!
Сергей Николаевич издал нечленораздельный звук и побежал назад.
─ Куда… ─ крикнул Шпарин, прыгая на живот.
Слева и справа от фар засверкали огни, автоматная очередь ударила экстрасенса по ногам, вторая свалила в канал, следующая желтыми светлячками, веером, пронеслась над головой Шпарина.
Тишина.
Шпарин медленно тянул «ТТ» из кармана.
─ Готов, ─ сказали у машины.
─ Шевелится…
Длинная очередь. Пули вспороли рюкзак на спине и протренькали по металлу «забора».
Четыре выстрела, слепящие фары погали и раздался вопль. После пятого в темноте застонали в два голоса. Шпарин еще раз выстрелил на звук и пополз к полосатым столбам.
«Прощай, Николаич. Сам виноват. Вернулись бы в «какой-нибудь» Губернаторск, сидел бы ты сейчас на «какой-нибудь» Сонной Горке и в ус не дул. В бороду…».
На рассвете Шпарин стянул рюкзак и разложил содержимое на траве.
«Ну не нас же они ждали, перестраховались, видимо. Скорее всего. Фляжка цела… Пузырек с йодом в крошку… Фонарю пипец… Вашу мать…».
Шпарин перенюхал продукты и вещи, пахнущие рыбьим жиром, отбросил в сторону, отбросил рваный, ставший пятнистым рюкзак, продырявленный котелок, истекающую маслом банку сайры, тушенку с Мараловым они съели по дороге, и завернул буханку ржаного, палочку сырокопченой колбасы и шмат сала в полотенце, оставшееся как ни странно, чистым. Затолкал за пазуху, сунул в верхний карман две упаковки бинта и поднялся.
«Куда пойти, куда податься? Кому отдаться… Возвращаюсь. На Северо-Восток через Юго-Запад, блин… Там посмотрим. Найду, кому отдаться…».
Широкие разделительные линии, белые, красные, жёлтые. Белый щит на противоположной стороне дороги. В овале из остроконечных желтых листьев ─ морда медведя и два слова ─ «Соединенное Губернаторство».
Шпарин, вытирая пот, провел ладонью по лицу. Посмотрел на сочащийся кровью порез на левой ладони, лизнул и, ощутив солоноватый привкус, плюнул на серый бетон.
─ Сдается мне ─ это другое «Губернаторство», ─ тихо сказал Шпарин, касаясь пальцем морды медведя на щите. ─ «Мишка» без зубов. Я где-то снова и тихо пересек невидимую черту.
«Михал Иваныч, вы всё чаще стали разговаривать сами с собой и если так пойдет дальше, кто поручится за ваше душевное равновесие?».
Шпарин достал упаковку бинта, открыл, сорвал с обочины лист подорожника, потер о джинсы, удаляя пыль, помял, приложил к порезу, замотал ладонь, проверил обойму «ТТ», вытянул из джинсов часы, мобильник и уселся в узкую тень, отбрасываемую указателем.
«Брегет» лежал в левом кармане джинсов, хотя Шпарин помнил точно ─ утром он переложил его в правый. «Брегет» был в порядке. Шпарин сверил показания стрелок на циферблате с солнечными часами ─ тенью от столба указателя. Вроде бы московское время. Включенный мобильник не подавал признаков жизни. Доведенный до иступления Шпарин поднял руку, собираясь разбить телефон о бордюр на котором сидел, но мобильник неожиданно ожил, засветился экраном, щелкнул, сыграл бодрый военный марш, приятнейшим женским голосом рассказал о погоде в Соединенном Губернаторстве на сегодня, 9 июня, пискнул, стал горячим и замолчал.
«Три дня назад «дома» был август, двадцать пятое… Дурдом продолжается».
Шпарин опустил мобильник в карман куртки, поднялся и побрел по бетонке.
За поворотом маячил одноэтажный щитовой домик.
«Твою мать, твою мать… Твою мать!».
Полосатый шлагбаум, пятнистый джип, колесный бронетранспортер с пулеметом. В кювете валялся ржавый остов легкового автомобиля.
Шпарин развернулся и неторопливо, мелкими шажками двинулся назад к перекрестку.
От группы стоящих у шлагбаума людей в военной форме отделился автоматчик и пошел за ним.