Все операторы постоянно думают, что их элементы сохраняют нечто от их личностей, даже когда линк отсутствует. Конечно, это глупость. Как сказал однажды идиот-инструктор Эрла: «Выключенная лампочка не помнит, что она давала свет!» — на что Эрл, несмотря на согласие с точкой зрения инструктора, ответил: «Мобильный компьютер с несколькими гигабайтами памяти — это не просто чертова лампочка.»
Каждый раз, когда Эрл и Ребекка возвращались к делу, они находили, что элемент Эрл, невзирая на его последнюю запрограммированную позицию, возвращался к ущелью, где элемент Ребекка прогрызалась сквозь лед.
— Мне кажется, это случай любви с первого байта, — сказала Ребекка Эрлу однажды ночью, когда они гуляли в доке, рука в руке.
Эрл ответил поцелуем, хотя и остановившись несколько раньше, чем ей хотелось.
— Не прерывайся, — сказала она.
— Но я больше не могу. — Эрл чувствовал себя слабым или бесчестным. Он передал Ребекке все, что сказали врачи, что опухоль злокачественная, но что химия, радиация и даже какое-то экспериментальное генетическое лечение могут ее победить. Через несколько дней после первого удара от этой новости, он уже почти смеялся над нею, зная, что может бороться и победить. Однако первый же курс химии сильно пошатнул его. Горизонт жизни сузился, напоминая ледяную равнину Европы по сравнению с Тихим океаном.
— Я больше не буду, — сказала она, целуя его. Пылкость Ребекки ему помогала. Словно она предлагала собственную силу, как еще одну форму лечения.
Это было зимним вечером, когда слои морского тумана уже накатывались с запада, окутывая холмы Пойнт-Лома на другой стороне залива. Взгляд Эрла потерялся в нем.
— Все пашешь снега на Европе? — сказала она, пытаясь вернуть контакт.
— Нет. Думаю о путешествии, которое мне хотелось бы совершить. — Он кивнул на море. — Там, в сотне миль отсюда, остров Каталина. Мне всегда хотелось туда сплавать под парусом, но я так и не собрался.
— Разве тебе не дают отпусков?
— Дают. Но никто их не берет, когда операция в разгаре.
— Эта скоро кончится.
— Для тебя, — сказал он, имея в виду элемент Ребекку, которой осталось лишь завершить бурение перед тем, как ее отпихнут в сторону, на вторую миссию картирования, для которой она неважно экипирована.
— Извини, — добавил он, осознав, как гнусно и резко это прозвучало. — Я просто…
Они приложила палец к его губам.
— Ш-ш. Я точно знаю, что ты имел в виду. Я читала план операций, когда вызывалась на эту работу.
Через несколько шагов они подошли к «Атропос», и вид лодки, качающейся в сумерках, поднял дух Эрла. К тому времени, когда они закончили с такелажем для вечернего плавания, он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы глядеть в лицо всему и слегка пристыженным своей прежней слабостью.
— Любовь с первого байта, — сказал он, смеясь, — до меня только дошло!
Пока продолжалось бурение, элемент Эрл отрядили на геологическое исследование района дальше к северу и востоку от скважины. Он нашел, что там глаже, больше льда и поверхность более плоская, чем ландшафт вокруг станции Хоппа, и Эрл снова поинтересовался, почему для станции выбрали такое неудобное место, но Хаас ему ответил, что там обеспечивается более легкий доступ к ущелью. Или так кажется.
В любом случае группа управления полетом и группа научной поддержки были полностью поглощены спуском погружаемого элемента сквозь лед и «началом первого настоящего поиска жизни в истории исследования человеком Солнечной системы» — как говорилось на веб-сайте АГК.
На скважине элемент Ребекку заменил грузовой модуль, и она тоже отправилась на свою вторую миссию, нанося на карту места к югу и к востоку от дыры во льду, ее данные комбинировались с данными элемента Эрла, чтобы получить многомерную картинку поверхности. Они забавлялись, давая совершенно не подходящие южнокалифорнийские имена достопримечательностям ландшафта Европы: Пойнт-Лома — ледяному озеру, Пляж и Теннисный Клуб — нагромождению ледяных валунов, Ангельский Крест — иззубренной пропасти, остров Каталина — проходу, видимому на дальней стороне Пойнт-Лома.
Конечно, ни один из элементов не мог позволить себе уйти далеко, так как каждые несколько часов им надо было находиться на линии прямой видимости с пунктом управления. Но когда бы это ни произошло, Эрл находил странное удовольствие от вида элемента Ребекки — сверкающего, коробчатого, асимметричного и маленького — как он виделся сквозь сенсоры элемента Эрла.
Между сменами Эрл общался с бывшими женами — Керри и Джиллианной. Старая горечь к Керри, как и с ее стороны, еще искажала отношения между ними, примерно как солнечная вспышка искажает связь со SLIPPERом. Факт нового состояния Эрла означал лишь, что Керри позволила просочиться чуть больше симпатии и нежности в отношения, что были заморожены много лет. То же самое касалось и детей, Бена и Марсии.