– Ты сошел с ума! – с удвоенной горячностью зашептал Пончик. – Нас сразу изолируют, сразу!
– Кого это нас? – Пёстренькому не понравился такой поворот. – Я ещё пока сам по себе. Сейчас пойду и всё расскажу Винтику.
Пончик почувствовал, как строившийся им с такой осторожностью карточный домик из доводов и аргументов рушится от его собственного неловкого движения.
Придерживая Пёстренького за рукав, он выложил свой главный козырь:
– А ты забыл, что вас сюда взяли только из жалости?..
Удар попал в цель.
– Почему это из жалости? – обиделся Пёстренький.
– Потому что над вами все смеялись. Разве не так? А сейчас у тебя появился шанс отличиться. Вернёшься сюда на ракете и сам будешь над ними смеяться.
Пёстренький растерялся. Его и Незнайку на самом деле сильно обидели, когда отняли плот и запретили путешествовать. Возможность реванша и эффектной победы над зазнавшимися, но теперь попавшими в беду насмешниками замаячила перед Пёстреньким румяным яблочком змея-искусителя…
– Да пойми ты, садовая твоя голова, – продолжал Пончик мягко давить на психику, – ты станешь героем, а они же будут тебя благодарить!
– Надо пойти разбудить Незнайку, – сказал Пёстренький.
– Ни в коем случае! – зашептал Пончик, присвистывая от возбуждения. – Ни в коем случае! В катере только два места, только два! (Это он соврал.) Если ты скажешь Незнайке, он сам поедет, а ты останешься!
– Ну вот ещё, так я и уступил ему своё место.
– Нам что, драки ещё не хватало? Пусть себе спит спокойно!
– Это тоже верно…
– Пошли!
Пёстренький хотел ещё о многом расспросить Пончика, но тот настойчиво тянул за рукав, и заговорщики бочком-бочком выбрались из кают-компании. На что, впрочем, никто не обратил внимания.
В это время Винтик находился в капитанской рубке. Вечерняя мгла уже почти совершенно покрыла море и остров. Разумеется, что для автолоцмана не имело никакого значения, день сейчас или ночь, он как бы их даже и не различал. Но поскольку «Стрекозу» предстояло завести в крошечную бухточку, развернуть среди торчащих из воды камней и встать на якорь, ему было необходимо самому стоять у штурвала.
Винтик включил невидимый с берега прожектор ночного видения и переключил автоматику на ручное управление. Проделав несколько фигур и убедившись, что судно подчиняется малейшему повороту штурвала, он вернул рычаг скорости в положение «стоп».
И тут произошло непонятное: «Стрекоза» ослушалась команды капитана и продолжила движение.
Из положения «стоп» Винтик повернул рычаг в положение «самый малый назад», но, вместо того чтобы начать движение назад, судно рванулось в сторону, а затем вдруг закружилось на месте…
Вцепившись мертвой хваткой в штурвал, Винтик пытался вырулить, но тщетно: «Стрекоза», не слушаясь руля, вела себя непредсказуемо.
Как только судно на время угомонилось, Винтик торопливо вскрыл переднюю панель пульта управления. В нижней части он сразу увидел вырванные с корнем пучки тончайших проводов и искорёженные хрупкие участки схемы.
Винтик в ужасе схватился за голову.
В дверях появились растерянные пассажиры, а «Стрекоза» снова рванулась с места и, набирая скорость, пошла прямо на скалы.
– За борт! – закричал вне себя Винтик. – Все за борт! Через минуту расшибёмся в лепёшку!
Не успев ничего понять, все кинулись к входному люку.
– Жилеты! – закричал им Винтик. – Надевайте спасательные жилеты!
И он для примера первый схватил один из сложенных под трапом, ведущим в рубку, жилетов, надел его и открыл люк.
Снаружи свистел ветер, внутрь судна полетели солёные брызги.
В несколько секунд пассажиры один за другим выскочили наружу и бултыхнулись в воду.
Последними оказались Пончик, Незнайка и Пачкуля Пёстренький. Тревога на судне началась ещё до того, как заговорщики успели спуститься в трюм, и Пёстренький первым делом бросился будить Незнайку. Пончик же, буквально раздираемый противоречивыми порывами, некоторое время метался по коридору, не в состоянии решить, куда бежать: к катеру в трюм или к раскрытому люку в носовую часть. В результате он оказался перед люком самым последним. Даже не успевший толком проснуться Незнайка, а также Пёстренький успели кувырнуться наружу раньше него.
И тут возникла очень опасная заминка: в двух своих спасательных жилетах Пончик никак не пролезал в люк.
– Снимай! – закричал на него Винтик.
Пончик скинул верхний жилет, но даже и в одном не смог протиснуться в отверстие дальше плеч.
Опасаясь, что Пончик застрянет намертво, Винтик схватил его за ноги и рывком втянул обратно.
Дело шло на секунды. Тёмные громады скал надвигались устрашающе быстро, а взбесившаяся «Стрекоза» мчалась прямо на них, все больше увеличивая скорость.
– Снимай! – закричал Винтик. – Снимай, пропадёшь!
Пончик иногда умел очень быстро соображать. Он моментально скинул жилет и выскочил наружу.
Следом за ним, в последний момент, прыгнул Винтик.
Тут же раздался оглушительный грохот и скрежет. Ударившись о скалы, «Стрекоза» перевернулась в воздухе и обрушилась вниз, застряв среди торчавших на мелководье камней.
Через несколько секунд после катастрофы Винтик почувствовал, что за его спасательный жилет кто-то ухватился. Это был Пончик. Пончик был толстеньким коротышкой, а толстенькие, как известно, не тонут. Однако любой, не очень хорошо умеющий плавать, может в воде захлебнуться по неосторожности. До берега было рукой подать, и все потерпевшие крушение пассажиры «Стрекозы» вскоре выбрались на прибрежные камни.
Находившийся в «чёрном ящике» и специально запрограммированный радиопередатчик продолжал как ни в чём не бывало посылать из-под воды в эфир ставшие теперь ещё болеё актуальными сигналы бедствия.
Глава двадцать девятая
ГРОТ
В одном из своих многочисленных карманов Винтик разыскал маленький непромокаемый фонарик и сигналил им в темноту до тех пор, пока все потерпевшие бедствие не собрались на небольшой каменной площадке у воды.
По счастью, никто не потерялся, море было спокойное, а ночь теплая и безветренная.
Сушить одежду было некогда и негде; кое-как устроившись на толстых спасательных жилетах, путешественники переночевали прямо там, на каменной площадке.
С рассветом перед ними открылась прискорбная картина: «Стрекоза» лежала на камнях, перевернутая на бок. Солнечные батареи отлетели, судно по правому борту наполовину было затоплено водой.
Неподалёку на легкой волне покачивался катер – тот самый, на котором Пончик намеревался совершить побег. От удара катер самопроизвольно «выстрелился» и теперь был на плаву, целый и невредимый.
Пончик мгновенно сообразил, что в катере имеются запасённые им же самим продукты питания. А поскольку после ночёвки под открытым небом в мокрой одежде очень хотелось есть, он вызвался лично сплавать к катеру и подогнать его прямо к подножью скалы.
Несколько удивившись такому героическому порыву, его всё же похвалили, надели на него два спасательных жилета и спустили в воду.
Взбивая пену, Пончик стал бить руками и ногами по воде, почти совсем не двигаясь с места.
Но, в конце концов, под аккомпанемент ободряющих возгласов и всевозможных советов, доносившихся с берега, он всё-таки добарахтался до катера, с восьмой попытки вскарабкался на борт и надолго исчез где-то в глубине багажного отсека.
Несколько раз его окликали, и несколько раз Пончик подозрительно приглушённым голосом говорил: «Сейчас, сейчас!..».
Потом, с трудом перевалившись через ряды мягких сидений, он взгромоздился на место водителя, завёл мотор и на самом медленном ходу осторожно подрулил к площадке.
Все запрыгнули на борт, Винтик сел за руль и направил катер к «Стрекозе», чтобы хорошенько осмотреть повреждения.
– Что же ты мне врал, – возмущенно зашептал Пёстренький, обращаясь к Пончику, – что в катере только два места?