***
Адам Казимирович Козлевич обожал свой новый автомобиль. В отличие от «Лоран-Дитрих» в его новеньком «мерседесе» была и пятиступенчатая коробка передач, и гидроусилитель руля, и даже стереомагнитола «Шарп». По которой группа «Комбинация» исполняла песню «Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша» в тот самый момент, когда в гараж прибежал запыхавшийся Балаганов.
– Адам, собирайтесь. Командор приказывает срочно ехать в командировку. В Черноморск!
– Я никуда отсюда не поеду, – ответил Козлевич Шуре, гордо покручивая ус. – Здесь сбылась моя мечта – теплый гараж. Здесь я наконец-то почувствовал себя человеком, которому не надо на холоде и в грязи менять масло или прикручивать отлетевшую выхлопную трубу.
– А вы знаете, что испытывает человек, когда к его лицу подносят горячий паяльник? – тихо спросил Козлевича Балаганов.
– Едем, – тут же ответил ему Адам и завел автомобиль.
Через три часа красный «мерседес» с откидным верхом пересек Московскую кольцевую дорогу и взял курс на юг. Остап какое-то время оглядывался назад, словно опасаясь погони, но потом успокоился и даже задремал. Маша, сидя на переднем сиденье, курила «Мальборо» и радовалась неожиданному первому в ее жизни отпуску. Балаганов веселил ее анекдотами про новых русских.
– И все-таки, Остап Ибрагимович, какой точно маршрут нашего путешествия, – поинтересовался Козлевич, лихо обгоняя очередную фуру.
Остап проснулся и некоторое время крутил головой в разные стороны, словно пытаясь понять, где он находится.
– Какой наш маршрут… – наконец ответил он Козлевичу. – Вопрос, пожалуй, очень интересный. Я думаю, что сначала мы побываем в Старгороде и по старой памяти в Арбатове. Затем почтим память Михаила Самуэльевича Паниковского, побывав на месте его гибели. И только потом направимся в Черноморск, чтобы сесть там на борт круизного лайнера «Михаил Светлов».
– И куда же мы отправимся на этом лайнере, – поинтересовался Балаганов подмигивая Маше.
– Туда, куда хотел попасть раньше один я, – ответил ему Остап. – Туда, где все до сих пор ходят в белых штанах. Где растут пальмы с кокосами, кричат попугаи какаду и все танцуют самбу с утра до ночи. И это Рио-де-Жанейро!
– Ура! – закричала Маша. – А где это?
– Это на другой половинке Земли, – пояснил Остап. – Мы пройдем через проливы Босфор и Дарданеллы, чтобы на прекрасном, маленьком острове Санторини полюбоваться закатами. Затем увидим древний Крит, прекрасную Сицилию, суровую Мальту. И через пролив Гибралтар выйдем в Атлантический океан. Мы будем стоять на капитанском мостике, и огромные волны начнут перекатываться через палубу нашего корабля.
– Ой, а у меня морская болезнь, – сказала Маша. – Можно я тогда не поеду.
– Я, Остап Ибрагимович, тоже не поеду. Раз уж Маша не хочет, – сказал Балаганов, и Маша ему улыбнулась.
– И вообще, это же ваша мечта, – произнес тогда Козлевич, притормаживая на обочине. – Моя мечта – теплый гараж. И она на какое-то время даже сбылась.
Остап с грустью посмотрел на своих друзей.
– Ну что ж. Возможно, вы и правы. Каждому свое. Но и в Москву вам какое-то время лучше не возвращаться. Гражданин Корейко скоро поймет, если уже не понял, что ему подсунули вовсе не ту рукопись.
– А какую же тогда? – заинтересовался Балаганов.
– Мою, – ответил Остап. – Которую я писал три дня и три ночи. А настоящая рукопись теперь надежно хранится в Ленинской библиотеке города-героя Москва. Ее туда передал один весьма состоятельный человек, не будем здесь называть его фамилию. В ответ он получит бронзовую доску на стене той самой библиотеки.
– А что же тогда получим мы, – заинтересовался Балаганов.
– Уже получили, Шура. Уже получили. У меня в ногах стоит баул, а в нем находится ровно один миллион долларов.
– Ой, – испуганно ойкнула Маша.
– А миллион долларов – это сколько? – спросил Балаганов.
– Не так много, как хотелось бы, – ответил Остап. – Но вам на старость хватит. К тому же Козлевичу достанется автомобиль. Предлагаю, кстати, назвать его «Антилопа-Гну 2». А Шуре может достаться Маша. Если, конечно, она согласится.
– Я согласна! – тут же сказала Маша.
– То есть блюдечко с голубой каемочкой все-таки существует, – обрадовался Балаганов. – Тогда деньги буду делить я.
– Деньги уже давно поделены, – остановил его Остап. – За вычетом командировочных, расходов на бензин и средств на памятник Паниковскому, каждому достанется примерно по триста тридцать тысяч зеленых американских рублей.
– Автомастерскую себе куплю, – сказал, глупо улыбаясь, Козлевич. – И заправку.