— Предпочтешь поговорить здесь или перейдем ко мне в комнату? Или в более приватную обстановку? — предложила Соне варианты для удобства беседы бабушка, дождавшись, когда за Дарьей, последней вышедшей из столовой, закроется дверь.
— Зачем куда-то ходить, — отказалась от выбора Соня, — только оттягивать разговор. Давай уж все выясним поскорей.
— Ну, поскорей так поскорей, — согласилась Эльвира Аркадьевна. Помолчала пару секунд, всматриваясь в выражение лица внучки, и спросила с примирительным оттенком в голосе: — Злишься на меня?
— Больше недоумеваю, — прислушавшись к своим эмоциям, ответила Соня и пояснила: — Не могу предположить и даже представить себе, каким замысловатым ходом мыслей и рассуждений тебе в голову пришла дикая идея зачем-то пригласить Ярослава, зная, какое именно впечатление на меня произведет встреча с ним и насколько тяжелые, негативные чувства во мне вызовет. Начнем с того, — продолжила Софья ровным, практически неокрашенным эмоциями голосом высказывать свои недоумения и укоры, — что ты совершенно не знаешь этого человека. Он не является ни твоим знакомцем, ни другом, ни кем-то еще. И если некоторое время назад опосредованно через меня Ярослава еще можно было условно назвать членом семьи, то после нашего с ним расставания понятно, что он стал совершенно чужим, посторонним нам человеком. И еще, скажем так: технические детали этой твоей акции меня тоже сильно дивят. Каким образом тебе вообще удалось связаться с Ладниковым и чем таким надавить на этого мужчину, чтобы вынудить его согласиться на эту авантюру? Это вообще-то нереально. При его-то занятости и закрытости к общению с посторонними людьми, коими мы все, несомненно, ему являемся. Не говоря уже о том, что ему наверняка не доставляет никакого удовольствия встречаться со мной, если учитывать, что расстались мы не самым приятным образом.
— Я рада, что ты по достоинству оценила мои усилия, настойчивость и возможности добиваться поставленных целей, — мимолетно улыбнулась Эльвира Аркадьевна внучке.
— Я офигеваю с тебя, — не то восхитилась, не то осуждая, покрутила головой Софья, — и с твоего уникального умения отвечать на вопрос, ничего не разъясняя при этом.
— Спасибо, — снова сдержанно улыбнулась бабушка Эля и даже изобразила намек на легкий поклон.
— Ладно, — продолжила обличительные речи Софья, — бог с ним, с тем, как и каким образом тебе удалось заполучить Ярослава, но на фига в таком случае было звать меня? И устраивать нашу встречу? Вот на кой ляд, спрашивается? Нет, я прекрасно знаю твою тягу к управлению и манипулированию всеми и вся. И твою любовь к хорошей интриге, и неистребимое желание верховодить… Но я никогда не замечала в тебе склонности к моральному садизму и желанию причинять людям душевную боль.
— А ты на самом деле испытываешь душевную боль от встречи с Ярославом? Или все-таки что-то иное? — внимательно глядя на Соню, тихим, ровным тоном задала провокационный вопрос Эльвира Аркадьевна.
— Я не обсуждаю личное, и тебе это прекрасно известно, — ушла от прямого ответа Софья.
— Известно, — кивнула в подтверждение бабушка и напомнила: — Но случались в нашей с тобой истории и исключения. Но не об этом. — Вздохнув, она перешла к иной теме: — Я пригласила Ярослава не с целью как-то досадить тебе, и уж тем более не для того, чтобы сделать тебе больно, а по той самой причине, которую озвучила всем. Без сомнения, Ярослав Ладников — уникальный аналитик, человек, обладающий невероятно цепким умом, умеющий видеть суть проблемы и вещей там, где никто другой не может ее даже предположить, способный решать запутанные ситуации.
— Откуда тебе это известно?
Неожиданно и как-то в один момент Соня почувствовала, как накатила на нее тягучая, какая-то тупая усталость. Она вдруг осознала, что за несколько часов сегодняшнего дня устала от всего и сразу: от странного звонка бабушки ранним утром… От обнаруженной толпы родственников… От неожиданной встречи с Ярославом, из-за которой пришлось все это время жестко себя контролировать, чтобы ни словом, ни жестом, ни выражением лица не выдать окружающим истинные чувства и переживания, бушевавшие в ней… От известия о какой-то нелепой краже и, напоследок, — от вынужденной беседы с бабушкой.
И все же, преодолевая накатившую странной волной усталость и раздражение, Софья продолжила разговор, развивая свою мысль и напоминая бабушке обстоятельства знакомства с господином Ладниковым: