— Хорошо, — сказал отец, — из любви к дочери я готов на всякую жертву.
Тогда старый колдун велел ему записать свое имя в какую-то книгу и исполнил его требование. Однако, это далекое путешествие поглотило все состояние богача, но он не унывал, так как его единственною мыслью было сделать что-либо угодное для своей дочери.
С великой радостью взяла она из рук отца желанную палочку, которую ожидала с таким нетерпением, и не находила слов для благодарности. Но через три дня явилось у дочери новое желание. Она узнала, что в далекой стране живет принц, чрезвычайный красавец, достойный всякой любви. Его захотела она иметь своим супругом.
— Моя любимая дочь, — сказал на это отец, — я отдал тебе все, что имел, а за твою волшебную палочку заплатил жизнью, телом и даже своей душой. Теперь мне надо расстаться с тобой; достань сама себе этого принца, будь счастлива и думай всегда с любовью обо мне! — С этими словами отец преклонил голову и замолк навеки.
Искренно и горько оплакивала его дочь, говоря: «Лучшего отца никогда и не бывало!» — В этом она была, конечно, права.
После смерти отца у дочери не осталось ни родных, ни денег, ни имения. Она оделась в балахон, сшитый из вороньих шкурок, взяла свои три платья: серебряное, золотое и бриллиантовое, — перекинула их через плечо, махнула волшебной палочкой и пожелала очутиться близ замка, где жил знаменитый принц. И вот, легкий ветер подхватил ее и понес далеко, далеко, и она опустилась в парке, за толстыми дубами которого виднелся замок принца. Девушка стукнула палочкой по самому толстому дубу и пожелала, чтобы внутри его образовался шкап, в который она повесит свои три платья, а около шкапа, чтобы была комнатка, где бы она могла переодеться. Ее желание исполнилось. Затем сама она превратилась в мальчика, завернулась в свой балахон из вороньих шкурок и пошла прямо к замку принца.
По запаху вкусных кушаний догадалась она, где находится кухня; там она стала просить повара, чтобы он взял ее, мальчишку без роду, без племени, к себе на службу.
— Пожалуй, — сказал повар, — поступай ко мне замарашкой: разводи огонь рано утром, поддерживай его днем и заботься о том, чтобы зола не разлеталась повсюду; за это можешь наедаться здесь досыта, чем хочешь. Кроме того чисти платье и сапоги принца.
Девушка вступила в свою должность, как мальчик-замарашка, и в один прекрасный день увидала самого принца, который, проходя по коридору мимо кухни, бросил туда птицу, только что убитую им на охоте, чтобы повар зажарил ее. И ростом и видом принц был великолепен, и девушка тотчас же влюбилась в него; она даже захотела подойти к нему, но, как мальчик-замарашка, не смела этого сделать.
Вскоре она узнала, что в соседнем замке справляют свадьбу, что пир еще продолжится три дня, и что принц там самый важный гость и ездит туда ежедневно на танцы.
Все бегали смотреть на празднества. Мальчик-замарашка стал также проситься у повара:
— Отпусти меня поглядеть на танцы: кухня уже прибрана, огонь погашен, золу я хорошо загреб.
Повар отпустил его, а мальчик-замарашка поспешил к своему дубу и стал прелестной девушкой, одетой в серебряное платье. Девушка ударила волшебной палочкой по камню, который обратился в парадную карету, два навозные жука стали двумя статными вороными конями, травяная лягушка — кучером, а древесная лягушка — лакеем; девушка села в карету, и они покатили во всю прыть.
Когда знатная девица вошла в большой зал, она всех ослепила своей красотой. Принц немедленно влюбился в нее и пригласил на танец. Она дивно танцевала, была очень счастлива, но после нескольких танцев исчезла из зала, села в ожидавшую ее карету, махнула палочкой и закричала:
И никто не видел, куда она помчалась, а принц очень обеспокоился внезапным исчезновением своей дамы. На все его расспросы: кто она? Откуда явилась? — никто не мог ответить, так что он в догадках не спал всю ночь и на утро был в отвратительном расположении духа. Повар вынес на кухню сапоги принца и, передавая их мальчику-замарашке, жаловался на скверное настроение духа своего господина. Замарашка принялся за работу и навел на сапоги такой глянец, что кот с восторгом посмотрелся в них как в зеркало, и даже поцеловал свое собственное изображение, причем, конечно, на месте поцелуя глянец исчез.