- Да, я был кагар. Но я никогда не терять мечты быть свободным. И я им стану. - по-взрослому ответил мальчишка. - Надо стойко принимать свой судьба, а эти трусы. Марнара знать кого брать.
Здесь Кузнецов согласился с Гарником. Судя по верованиям ярматок настоящих воительниц в загробной жизни должны сопровождать крепкие мужики, а не слабаки, удел которых быть вечными рабами.
Невдалеке от временной стоянки также шли приготовления к поминальному пиршеству. Там забивали жертвенных животных. Как здесь резали и разделывали баранов, Кирилл уже знал, но как приносят в жертву лошадей, увидел впервые.
В этом обряде также принимала участие вездесущая главная жрица рода Марнара. Видимо, занимаясь такими делами, женщина гнала от себя тоску по погибшей старшей дочери.
В качестве жертвенных животных были приготовлены четыре молоденьких лошадки. Их убивали по очереди. Сначала лошадь стреножили, крепко обвязывая ноги, чтобы она не смогла сопротивляться. Затем, резким рывком веревки сзади, заставляли ее упасть на согнутые передние ноги. Все это выполняли помощницы Марнары. Сама же жрица в это время ходила вокруг, стуча колотушкой из заячьей лапы в небольшой бубен и призывая богиню Ма-Магужь принять жертвоприношение. Как только голова лошади касалась земли, Марнара откладывала бубен в сторону, доставала из-за пояса короткую веревку сделанную петлей и накидывала ее на шею лошади. Вставляла в петлю короткую палку и проворачивала ее как испанскую гарроту. Таким способом жрица задушила всех жертвенных лошадей. Сдирание шкур, разделку и приготовление жертвенного мяса сарамата поручала уже своим помощницам и двум крепким невысоким парням с жидкими бородками крутящимся рядом.
"Страшная женщина. Такое ощущение, что все эти действия приносят ей моральное успокоение или даже удовольствие, - подумал о Марнаре Кирилл. - Неужели Зарица со временем тоже станет такой?". Парень попытался прогнать подальше эту мысль, но все равно понимал, что подобное будущее уготовано и дочери главной жрицы, которую уже успел полюбить, если он сам конечно не вмешается и не изменит такое положение вещей. Женщина должна быть хранительницей домашнего очага, а не убийцей! Нынешняя же ситуация была противна сущности парня из двадцать первого века. Но как тут не вспомнить древнее латинское выражение: о времена, о нравы! Хотя до времен Цицерона еще далековато...
Когда солнце начало клонится к закату, все было готово к началу обряда погребения.
В яме имелись четыре довольно вместительные камеры укрепленные жердями, по числу погибших ярматок. У основания склона, чуть ниже ямы, часть всадниц своими лошадьми вытоптали довольно широкую площадку. По ее краям развели четыре огромных костра, дым от которых прямо поднимался к звездам, словно прокладывая путь душам умерших на небеса. Пламя от костров прекрасно освещало всю площадку и приготовленную яму. На краю площадки рядом с ямой выставили на обозрение самодельные носилки с телами убитых воительниц.
Как успел заметить Кузнецов, трое из погибших были молодыми женщинами возрастом от двадцати до тридцати лет. А четвертой, самой юной, наверное, не исполнилось и шестнадцати. Такие молодые, им бы жить да детей рожать! А не грабить и убивать, а потом самим погибать.
Ярматок одели во все лучшее, что нашлось в караване, чтобы подчеркнуть красоту молодых дев при их встрече с богиней-матерью на небесах. Видимо это была летняя, если можно так сказать, боевая форма одежды. Она состояла из довольно тонкого светлого льняного или конопляного кафтана, похожего на короткое платье и узких кожаных штанов, облегающих стройную девичью фигуру. На ногах, как и у всех, короткие мягкие кожаные сапожки, которые впоследствии назовут "скификами". При этом ноги немного искривлены от постоянной езды верхом. Поверх кафтана на каждой был одет кожаный панцирь без рукавов, имевший длину чуть короче кафтана. Панцирь состоял из кожаных пластин, а на груди дополнительно были нашиты роговые чешуи - спилы рогов или копыт. Внешне он походил на сосновую шишку. Панцирь в районе живота перетягивался широким кожаным ремнем, покрытым бронзовыми или медными пластинками. Справа на ремне был пристегнут большой нож - кинжал в кожаных ножнах. Рядом с ним в петле - небольшой двусторонний топорик-чекан, который позже назовут скифским сагарисом. Слева на ремне имелся обтянутый кожей горит со стрелами и коротким луком. На голове у девушек была одета мягкая шапочка в форме колпака, со свисающими сзади и по обеим сторонам защитными клапанами. Только одна из четырех поверх шапки имела бронзовый шлем в виде полусферы. Похоже, что эта девушка и была старшей дочерью Марнары. Головы девушек покоились на небольших щитах - пельтах. Также под правой рукой у каждой погибшей лежали по два дротика с железными наконечниками.