В отличие от предыдущих дней, сейчас, без овечьих отар и табуна, караван двигался намного быстрее. Еще солнце не успело скрыться за горизонт, а они уже подъезжали к зимнему стойбищу рода.
Вдали отчётливо были видны освещённые заходящим солнцем снежные шапки Северного Кавказа, а ниже тёмные, покрытые густым лесом небольшие горы.
Стойбище располагалось на правом более высоком берегу реки. Путь к нему преграждал довольно глубокий овраг с крутыми склонами. На дне оврага протекал замерзший сейчас ручей. Обойти его было довольно проблематично, так как с одной стороны его конец впадал в реку, а с другой, тянулся далеко и пропадал в ближайшем лесу. На всем протяжении оврага со стороны стойбища имелась невысокая изгородь из вбитых кольев с поперечно укрепленными тонкими деревьями с ветками вперемешку с кустарником.
"Овражек похож на тот, в какой я попал сюда. - Кириллу вспомнился его первый день в этом мире. - Отличная естественная преграда. Не надо и ров с валом делать. Никакой враг врасплох не застанет. Достаточно переход заблокировать и все. А изгородь не от человека, а чтобы животные в овраг не свалились. С умом расположились".
Переход через овраг явно был искусственного происхождения. В месте, где склоны довольно близко сходились друг с другом, их обвалили, а над ручьем из толстых стволов деревьев наложили широкий мост с невысоким ограждением по краям. Такой мосток мог спокойно выдержать сразу две груженые повозки с быками. И судя по следам, здесь совсем недавно прогнали стадо овец.
В подтверждение мыслей Кузнецова, на противоположной стороне оврага, над мостом, находился небольшой шалаш из наклонно установленных жердей, обтянутых шкурами и войлоком. Рядом с ним две ездовых лошадки под овечьими чепраками, не обращая никакого внимания на проходящих мимо быков с повозками, добывали копытами из-под снега корм. Их спешившиеся хозяева - два подростка, отодвинув в сторону слабенькие ворота из жердей, с интересом наблюдали за проезжавшим мимо караваном.
Когда повозка с Кириллом и Гарником поравнялась с мальчишками, один из них, более высокий и крепкий, поднял руку и поприветствовал:
- Гарник! Я рад тебя видеть!
- И я рад. Скоро поболтаем. Все расскажу.
Немного проехав вперед, Кирилл поинтересовался у друга:
- Кто это?
- Однар. Младший брат Зарицы и единственный сын сараматы Марнары. Старше меня на год. Мы с ним дружим. Хороший парень, но любит подраться по пустякам. Хочет воином стать. Я ему часто рассказывал про путешествия, ахеев и другие народы. Он также, как и я, хочет в море, но его еще ни разу не видел.
От оврага до самого стойбища было около четырех сотен метров открытого пространства. Там располагались загоны с лошадьми и овцами. Далее, поближе к человеческому жилью, паслись быки, коровы и козы. По-видимому, животные здесь только ночевали. Днем же их выгоняли на пастбища расположенные за оврагом, а то и на другой берег через замерзшую реку, на имеющиеся там луга и лесные поляны, покрытые сейчас снегом. Кстати, ширина реки здесь была чуть больше пятидесяти метров, а лед к этому времени уже достаточно окреп.
Ну вот, и жилая зона, как сказали бы современники Кирилла.
Встречать прибывшие повозки вышли все обитатели зимнего стойбища рода ярмата. Здесь были женщины, мужчины, как молодые, так и старые. И дети. Наконец-то Кузнецов увидел не только подростков, но и маленьких детишек, даже грудничков на руках у матерей.
Всадницы, еще раньше прискакавшие домой, уже успели снять с лошадей уздечки с чепраками и отогнать их в загоны. Сейчас воительницы делились со своими родными впечатлениями от совершенного набега.
При этом встречающие женщины не были одеты как наездницы: в малахаи, теплые короткие кафтаны и кожаные штаны. На них действительно все было женским: длинные шерстяные платья до ступней, поверх которых кожаные кафтаны мехом внутрь, похожие на современные ему женские дубленки из овчины. На головах, на уже привычных кожаных шапочках-колпаках, накинуты остроконечные шерстяные башлыки с длинными концами-лопастями, завязанные как платки, у кого сзади, а у кого и спереди. На ногах неизменные скифики.
Кирилл назвал бы это жилье людей не временным станом - зимним стойбищем, а настоящим довольно капитальным поселком. Вернее, казачьей станицей. Правда, древней, матриархальной. При этом стойбище было разделено на три неравных части или сектора.
Первый, девичий, служил для проживания воинственных девственниц - амазонок-амасенок. Второй, семейный, для семей и одиноких женщин с детьми или без них. Между девичьим участком и центральным семейным имелась большая площадь или майдан, используемая для стоянки повозок и коновязей, а также проведения общих собраний или других мероприятий.