Всё допился.
— Ты еще пойди Змей Горынычу пожалуйся, вот он тебя точно выслушает, перед обедом. Вставай и пошли, теперь понимаю, почему мне Матрена строго настрого запретила тебя близко к постоялым дворам подпускать.
— А Матрена, жена, что ль твоя? — спросил молоденький парень.
— Ага, — огрызнулась я, — любовь всей его жизни.
— Не забывайся, — прорычал пьяный Кащей.
— Ой, уже дрожу, пошли пьянь.
— Что да знаешь, что я с тобой за такие слова сделаю?
— Да ты на ногах не стоишь, что ты мне можешь сделать?
Кащей шатаясь поднялся и разведя руки сделал шаг пытаясь меня поймать, я отступила, мужчина оступился, раздался слаженной хохот, я медленно отступила, вот так мелкими шажками вывела его на улицу пока мужчина пытался преодолеть порог, отвязала лошадей, привязала Марку к седлу Огненного.
— Слушай, закинь этого в седло.
— Так свалится, — сказал конь.
— Придется мне его поддерживать, двоих вывезешь.
— Легко.
Огненный подошел, к наконец-то, справившимся с выходом Кащею, и легко закинул его себе в седло, так же поступил со мной. Усевшись за спиной мужчины, я тронула поводья.
— Надо же ты такое ощущение, что ты знаешь что делать?
— К сожалению знаю, несколько раз так отца домой доставляла. Так нам прямо. И чего так было напиваться?
Кащей немного повозмущался, видно для вида, и облокотившись спиной на мою грудь задремал.
— Слышь, а он тяжелый, закат то когда?
— Ускакать успеем на достаточное расстояние, не нравиться мне эта компания.
— Мне тоже, тогда поднажмите.
Конь перешёл в галоп, но я не чувствовала, через какое-то время Огненный остановился.
— Устал? — спросила я.
— Нет, просто здесь граница, не стоит накаливать отношение, пьяный правитель это-то что-то.
— Ты прав ночуем здесь.
Я спешилась.
— Подожди сейчас расстелю, потом снимешь.
Я раскинула одеяло, и Огненный положил на него всё ещё спящего Кащея.
— Радует одно, — сказала, расседлав коней, — что не храпит и руки не распускает.
Я улеглась возле и уснула, не дожидаясь появления звёзд. Пробуждение было странным, меня просто вдавило в землю, стало тяжело дышать. Кое-как выбравшись из-под плаща, я узрела на своей груди руку Кащея, которой он усиленно придавливал меня к земле. Я осмотрелась, напротив него стоял огромный серебреный волк.
— А! — закричала я, перелезая через дернувшегося мужчину, — смотри какая прелесть, я, когда маленькая была меня папа в цирк водил, так вот там дядя один трюк делал, всегда хотела повторить, фанфары.
Раскрыв пасть матерого зверя а засунула туда голову, и вытащив, хлопнула в ладоши.
— Ап, — радостно сказала я.
Кащей застонав, упал на одеяло, волк несколько раз удивленно клацнул челюстью, остальные три находящиеся неподалеку, смотрели на меня с выпученными от изумления глазами.
— Ой, конфетку забыла, а у меня её нет, сахарок.
Покопавшись в котомке, достала сахар протянула волку на раскрытой ладони.
— На, правда, я не знаю, едят волки сахар или нет, да и в цирке медведь был, но ты просто молодец. Не хочешь?
Засунула сахар в рот, и я обняла зверя за шею.
— Это кто? — спросил волк.
Кащей закрыл глаза.
— Служка моя.
— Ой, он говорящий, так это что не волк?
— Нет, оборотень, будто сама не догадалась?
— Так я что голову в рот человеку засунула? Вот это я даю.
— Вот что мне с ней делать, три года переговоров и всё, — Кащей тяжело вздохнул и стал подниматься, — поехали, что ль назад.
— А ты разве не хочешь быть гостем на свадьбе моей дочери? — спросил волк.
Кащей замер.
— С превеликим удовольствием, — тихо сказал он.
Мы ехали верхом волки бежали рядом не испытывая при этом не какого неудобства. Вскоре мы въехали на улицу большого города, окруженного редким частоколом, дома были широкие, но приземистые, за каждым домом раскинулись огромные сады, казалось, что они сливались в один, волки остановились на площади.
— Будешь жить в том доме, служка твоя в моем.
— Она останется со мной, — в голосе появился металл.
— Да не бойся, не сделает ей там никто ничего плохого, меня самого на порог не пустят, не принято у нас, чтобы незамужняя девица под одной крышей с посторонним мужчиной проживала. А перед свадьбой вообще всех мужчин выгоняют, видите ли платья там у них.
— Можно, ну пожалуйста, я страсть как хочу на платье посмотреть, а ещё посплетничать, я себя хорошо буду вести, честно.
— Смотри вождь, — сказал Кащей.