Арфисты умолкшего царства —
Мощи их ссохшихся ликов,
Созвучные друг другу, как струны,
Завораживают, словно древняя музыка.
Дикарские, прихотливые вариации,
Отзвуки позабытых мелодий,
Доставшихся им по наследству, —
Песнопения здешних земель,
Озвученных их праотцами.
Трудно струится ручей.
Дремотно ткет паутинку
Летящий в Америку самолет.
Беседу лелеет ветер.
Утес венчальный
Святая святых — вершинный храм:
Корона из скал — глубинный костяк —
Обнаженный хребет земли.
Суетливая паства небес.
Недвижимая паства холмов.
Ни единой случайной черты.
Наэлектризованы шорохами
Обручальные камни,
И брак утвержден
Восклицательным знаком —
Темным перстом
Скалы.
Ты стоишь на холме
С многоцветным венцом,
С венцом облаков
И звезд
Над челом.
И отныне впредь
Ярко-черная тень
Перста, вознесенного ввысь,
Указует на тебя небесам.
Отныне впредь
Твой череп открыт
Пристальному взгляду луны.
Футбол в Слеке
По просторному лугу овальной долины
Снуют упругие, в ярких майках парни
И упруго прыгает кожаный шар.
Вот шар взлетел, и цветастые парни
Брызнули вверх, чтоб достать его головами,
Но он улетел под напором ветра,
И парни пружинисто устремились вслед.
Вот шар завис над зеленым лугом,
И ввысь взметнулся призывный вопль,
И шар покорно ринулся вниз.
Ветер из огненных прорех в небесах
Сгрудил над лугом темные горы,
Смешал сумасшедшие краски,
И вскоре
Долину залил бранчливый дождь.
Волосы слипались; быстрые ноги
Стали дробить луговое море,
А звонкие, радостные, умытые крики
Весело заглушили брюзжащий дождь.
Истово-синие склоны долины
Бессильно сникли под прессом Атлантики,
Однако неистово-рьяные нападающие
Рванулись к летящему вдоль ворот вратарю.
А пылающий глаз, приоткрывши тучи,
Вперился в луг слепящим зрачком.
Крылатые на рассвете
Две крылатые тени под рассветной звездой.
Внизу, как угли, мерцают тетерева.
Роса дробит розоватый свет.
И в пригоршне пенится петушиное пенье.
Крылатые силуэты летят к земле,
Скользя навстречу своим теням.
Дрыгаются у зайцев лапы.
И ограбленно тускнеют бекасы.
Говорливый поток прорицает им изобилием
А солнечный свет заливает землю.
Крылатые силуэты скользнули к земле.
Мелькнули скрюченные вороньи когти.
И грянула война —
пронзительный вскрик
Рикошетной дробью раскатился по крышам.
Лежит безжизненный темный комок
Под черной, взметнувшейся к небу тенью.
С головы упало перо.
Полная пригоршня опустела.
В горле засохла песня.
Стихотворения из цикла «Прометей над пропастью»
I
Он висит над пропастью,
Успокоившись,
Потому что это случилось.
Сквозь ребра вклинивается в скалу синева —
И гордость не отгородит, и мольба не отмолит.
Глаза — безрассудные стражники,
А рассудок — всего лишь глаз.
Однако он радуется — словно орел
В бескрайних просторах под кровавой зарей, —
Потому что
Иначе не будет,
Не было
И быть не могло.
Впервые,
спокойный,
беспомощный,
Титан ощутил свою мощь.
VII
Прометей,
Схваченный в середине пути
И повешенный меж землею и небом,
Проглотил украденный дар.
Цепи — или цепкие корни, —
Протянувшиеся с холодной земли,
Всасываются в раскаленную плоть,
Пробуя горящие кости.
А ограбленное, обозленное солнце
Вырастило яростного стервятника.
Но вскоре солнце, насытившись, расцвело,
А земля обагрилась шафраном.
Прометей, утратив свободу,
Украсился цветами блаженства —
Стенаниями земли и солнца, —
Взращенными холодеющим человечеством.
XI
Прометей над пропастью
Вспоминал свой сон —
Он спеленут цепями в безопасном убежище,
А космические пифоны, Море и Небо,
Бьются за Землю — всесильную драгоценность,
И расклепанная молотом шляпка гвоздя,
Которым он пригвожден к скале, —
Лишь трепетный мотылек у него на груди.
Его руки и ноги не должны рвать цепей,
Однако он опасается глянуть на мотылька —
Опасается утратить страданье блаженства.
Дивное сновидение —
блаженный мир,
Где печени дано исцелиться.
Но сейчас он вернулся в реальную жизнь
С цепями,
небом,
землей
и стервятником.
XVI
Прометей прикован,
Потому что украл, —
Но он далек от людей и не может им рассказать,
У земли перегной, а у неба огонь.