Страх не приходил.
Страх мог не прийти вообще.
Я слегка согнул колени, готовясь.
Мне хотелось увидеть рябь на поверхности воды под собой. Мне надо было увидеть там свет. Любой свет, каким бы тусклым он ни был. Но теперь я понял, что я увижу его непосредственно перед входом в воду. Это было частью «испытания». Мне придется нырнуть, как если бы это было обещание. Моя часть обещанного – нырнуть, а обещание будет выполнено, рябь и огоньки станут видны, когда я сделаю то, что должно быть сделано.
В ту ночь я не пил – не чувствовал необходимости в этом впервые за долгое-долгое время, – но так это и должно было быть.
Рассчитывал ли я в глубине души, что кто-то из водителей даст звуковой сигнал, что сзади я услышу голос человека, который велит мне остановиться?
Нет, конечно нет.
Придет ли страх?
Нет, конечно нет.
Ветер, уже не теплый, а холодный, дул мне в лицо, и он крепчал. Я вдруг понял – не сознавая, что уже принял решение, но чувствуя, что тяготение изменило все мое тело, – что уже начал нырок.
Глаза были открыты, голова запрокинута назад – но и при этом пришлось прикрыть глаза, чтобы уберечь их от встречного потока холодного воздуха. Тело приняло вертикальное положение головой вниз, спина прогнулась, ноги я держал прямо – теперь они оказались выше головы.
Это был мой последний идеальный нырок.
Я открыл глаза.
Страх, этот ненавистный лжец, навалился на меня. Я все время знал, что так оно и будет.
Наконец я увидел отражение своего лица в воде. Белое, как луна с неясными пятнами кратеров. Рябь на поверхности воды искажала это отражение. Я летел, широко раскинув руки. Это было идеальное отражение моего лебединого нырка. Мои раскинутые руки, обнимающие это отражение, быстро согнулись, как бы чтобы погладить лицо, за мгновение до того, как ладони с выпрямленными пальцами соединились, чтобы войти в черную воду.
Идеальное отражение моего лица вскипело, чтобы поцеловать меня.
Но эти расплывчатые пятна быстро изменили форму моего лица, превратив его во что-то другое.
Во что-то, что не было мной.
Во что-то, что было крупнее, в ужасную и чудовищную пародию на меня.
В этот момент замирания души от ужаса и осознания того, что я сделал, я успел заметить, что вовсе не смотрю на свое отражение.
Как только я нырнул с моста и должен был возмутить поверхность воды, что-то быстро поднялось снизу мне навстречу. То, что зеркально повторяло положение моего тела, выныривало из реки прямо подо мной и навстречу мне.
Наверно, я тогда закричал, но точно сказать не могу.
В следующий момент темная вода взорвалась и поглотила меня, заполнила мой рот и легкие. Что-то охватило меня с ужасной силой, которая так же внезапно изгнала из легких вонючую воду одним движением, во время которого я издал звук, похожий на лай. Я хватал ртом воздух, тогда как голова, казалось, болтается на шее. В ушах стоял страшный шум, как будто хлопал огромный холщовый парус, тело же мое оставалось в этих объятиях. Теперь я знал, что не падал, а двигался в противоположном направлении, я летел вверх. Руки пытались ухватиться за что-то, но соскальзывали на то, что казалось стремительно двигавшейся мокрой кожей. Хлопанье паруса продолжалось, кроме того, что-то шумело, как огромный водопад. Я беспомощно размахивал руками и ногами, как будто был привязан к веревке банджи[52]. Меня несло вверх в холодное ночное небо.
Меня несло назад в воздух то, что вырвалось из реки в тот самый момент, когда я стремился в нее войти.
Брызги летели от моих глаз, я видел искаженный калейдоскоп неоновых и уличных огней, балок моста. Тяжело дыша, как животное, я всасывал короткими затяжками ледяной воздух, заставлявший агонизировать легкие. Вдруг я снова стал мальчиком, пристегнутым ремнями к карусели «чашка и блюдце» в Ньюкасле, когда в городе проходила ярмарка «Хоппинс». И столь же неожиданно с хлопком я вернулся в реальное время, упал на колени и руки на твердый бетон. Меня рвало, я хватал ртом воздух, с меня стекала речная вода, образовывая лужу.
Светил уличный фонарь, но я стоял на четвереньках в тени. Я поднял голову и увидел, что каким-то образом оказался в верхней части улицы, называвшейся Ботл-Бэнк. Она шла параллельно мосту через Тайн, который сейчас находился чуть справа и впереди от меня, и поворачивала к пристани. Я стоял на четвереньках посередине улицы, хотя, если следовать логике, я должен был быть мертв.
52
Эластичный трос, который используется для прыжков с мостов, кранов и т. п. Привязывается к щиколотке прыгуна и останавливает его над поверхностью земли.