Я изобразила на лице муки выбора. Указательным пальцем поманила Марка, чтобы он наклонил голову, и тихо сказала ему на ухо:
– Золушка, – глазами сказала ему: верь мне. – Уходя, постараюсь потерять туфельку.
Марк распрямился. Посмотрел мне в глаза, увидел в них искреннее намерение потерять на выходе туфельку. Прямо перед его носом потерять. Поверил мне и, не отпуская мой взгляд, сказал:
– Но Вы в сапогах.
Сообщение оказалось для меня, мягко говоря, неожиданным. Потребовалась срочная проверка открывшихся обстоятельств. Я опустила глаза. Мои «туфли» действительно сильно напоминали сапоги.
– Ах, извините! Потерять сапог – слишком накладно для меня, – я присела в реверансе. – Но в следующий раз, я Вам обещаю, – буду в туфлях! Хотя бы в одной.
Внешне я старалась сохранять спокойствие, но внутри я бесилась: «А что я психую? Шикарный мужик. Ну, не для меня, ну и что? Хамлю-то зачем? Зачем-зачем! Бе-бе-бе! А потому что не могу иначе. Прет».
– И всё-таки, как можно Вас найти? – Марк говорил спокойно и настойчиво.
Упираться дальше было уже неприлично. Я достала сотовый. Это моя привязанность, граничащая с любовью, к вещам, конечно, характеризует меня не лучшим образом, но что поделать! К некоторым предметам я испытываю именно тяготение. Каждый контакт с одной из этих вещей доставляет мне физически-эстетическое удовольствие. Я решительно достала свой сотовый и замерла от восторга. Залюбовалась.
Мои размышления о приятном опять были прерваны:
– Любите?
– Говорить по нему – да, а так – нет. Если Вы о телефоне, конечно.
– Открываем счет?
– Я слабых не бью, извините, сэр. Хотя и дурно, но всё-таки воспитана.
Посмотрела в его визитку и набрала номер. Карман Марка пошел небольшими беззвучными волнами.
– Вуа-ля, – бросив еще один восхищенный взгляд на трубку, убрала телефон.
В этот момент к нам вернулась Наташка, сказала, что звонил муж – скучает, приболел, сожалеет, что не смог быть здесь. С ее возвращением я опять попала в статисты.
– А Вам, Марк, как здесь нравится? Любите подобные мероприятия, – при этом глазами она сказала совсем о другом.
– Красиво поскучать – тоже красиво.
– Да Вы – шутник, – еще один привет от Чеширского кота.
– Вы собираетесь оставаться здесь до конца?
– Думаю, что нет. Всё, что нас интересовало, мы уже увидели, – Наталья взяла меня под руку, чтобы «мы» прозвучало демократично, а не самодержавно.
– Мне, к сожалению, необходимо вас покинуть, – Марк склонил голову в поклоне, – искренне рад знакомству и столь же рад буду новой встрече.
– Взаимно, – ответил Чеширский кот.
Он поцеловал руку Наташке. Взял мою:
– Видимо, сегодня я так и не узнаю Вашего имени?
Наташка удивленно подняла брови и в недоумении переводила взгляд с меня на Марка и обратно. Марк держал мою руку. Я поняла, что он взял ее в заложники и отпустит только в обмен на мое имя. Я не стала рисковать рукой и как можно тише сказала:
– Наталья.
Марк поцеловал мою руку и отпустил ее на свободу.
– Прекрасное имя.
– А главное – редкое. На сегодняшнем вечере. Вам, кажется, пора? – я чувствовала, что его рукопожатие и поцелуй вызвали во мне нежелательный трепет. Словами я пыталась этот трепет замаскировать.
– Да, меня уже ждут. Всего доброго, – Марк еще раз поклонился.
– Взаимно, надеюсь, еще увидимся, – финальная Наташкина улыбка сулила блаженство при новой встрече.
Я не сказала ничего. Смотрела в другую сторону и молчала. Делала вид, что очень занята – я пила вино.Марк ушел. Надо отдать должное, ушел красиво.
Резкие смены настроений испытывают на себе не только мужчины, но и женщины. Например я. Резкие смены Наташкиного настроения. Только что это был вечно и магически улыбающийся Чеширский кот, и вот уже на меня накинулась фурия домашняя обыкновенная.
– Какая тебя муха укусила? Мужчина общеженской мечты! А ты?! Так глупо себя вести! Даже не представиться?
Я прекрасно знала, что сила моего противодействия будет влиять на силу Наташкиного действия, поэтому сопротивлялась слабо.
– Может, я органически не переношу всё, что общего пользования! И «общечьи-то» мечты тоже. Что ты меня долбишь! Ты мне подруга или где?! Мне самой тошно. Пошли лучше посидим где-нибудь. Выпьем. Мы с тобой весь вечер ничего не ели.
Наташка мгновенно оценила ситуацию, поняла, что от спокойного разговора на сытый желудок проку будет больше, и согласилась. Мы двинулись к гардеробу. Но запал внутри нее был слишком велик, поэтому совсем прекратить разговор она не могла.
– Знаешь, при каком условии ты выйдешь замуж? – Наташка старалась говорить тихо, чтобы посторонние не слышали.
– При условии, что жених мне подарит классическое кольцо от Тиффани. И сделает это молча.
– Согласна, что молча – главное условие! Но не акта дарения кольца. Не ему, я говорю о женихе, надо будет молчать! А тебе! Только если, послушай меня и подумай хорошенько! Только если: ТЫ. УВИДИШЬ. БУДУЩЕГО МУЖА. В МОМЕНТ БРАКОСОЧЕТАНИЯ. И ни в коем случае ни минутой раньше! Иначе НИЧЕГО не получится! ТВОЙ ЯЗЫК… этот твой язык, м-м-м-м-м-м, никакими сапогами не компенсировать! Ты поняла?!
– Конечно, любовь моя. Только тогда мне придется выходить замуж по какому-то средневековому обычаю, и даже боюсь подумать, за кого… Ты не находишь?
Наташка за свою жизнь выработала много полезных правил. Одно из них гласило: «Если ты не знаешь, что ответить, – не отвечай». От некоторых правил она иногда отступала. От этого – никогда. Поэтому, она застегнула пальто и сказала:
– Пошли пить.
– Заметьте – не я это предложила!
– Хватит хохмить, я ж добра тебе желаю! Счастья буквально!
– Нюсенька, я знаю. Думаешь, я сомневаюсь в благости твоих намерений?
Через несколько минут мы оказались в любимом пабе. Сели за привычный столик. Налили. Выпили. Наташка закурила и начала отходить. Гнев на милость, так сказать.
– Почему у тебя нет визиток? Ты понимаешь, что это неприлично? – Наташка затягивалась так, будто ей не давали курить несколько дней.
– А на фига козе баян? Ей и так весело, – я с удовольствием закусывала и пыталась перевести разговор на кулинарную тему: – Салат вкусный, ага?
– Я с тобой серьезно разговариваю.
Я поняла: пока она не выскажется полностью, все мои усилия сменить тему будут тщетными. Чтобы тему закрыть, придется ее исчерпать. Пришлось отвлечься мыслями от салата:
– Я тоже. Так прикольно, когда нет этих бумажек.
– То есть тебе дают карточку, ты берешь и ничего не даешь взамен – это прикольно, да?– Почему ничего? Я улыбаюсь.
– Тебе визитки получать нужно, а другим нет?
– Почему ты думаешь, что они мне нужны? Я старым дедовским способом – пишу в записную книжку, а бумажку выбрасываю, – жестом я показала, как именно я ее выбрасываю. – Ты попробуй уже что-нибудь – так вкусно!
Наташка закурила очередную сигарету.
– Я с ума с тобой сойду. Ты и визитку Марка выбросила?
– Конечно. То есть нет. Не посмела. Я ж со всем уважением к нему, – в воздухе я нарисовала вилкой вензель, – просто оставила ее вместе с бокалом на столике. Очень аккуратно положила его визиточку, даже не заляпала и не помяла.
– Это невыносимо… Какой салат вкуснее?
– Вот этот, с мясом.
– Ну, а если тебе захочется ему позвонить?
– Я позвоню тебе, Нюсенька. И успокоюсь.
Мы начали хохотать. Впервые в этот странный вечер. Хохотать от души и до слез. Играла приятная музыка. В нее очень удачно вплеталась джазовая тема. Я даже начала пританцовывать.
– Может, уже закончишь танцевать и ответишь на звонок? – Наташка опять превратилась в наставницу.
– Это мой телефон?
– Всё ясно, девушке больше не наливать. Кто звонит?
– Не знаю. Телефон показывает какой-то номер вместо имени. В таких случаях смотри, как я говорю «алё».
Я сделала нижнюю челюсть тяжелой, просто каменной и сказала:
– Алё.
Рецепт фирменного голоса для «чужих»: немного металла, причем не алюминия. Что-то посерьезней, пожестче. Немного усталости от жизни. Немного того, что вызывает мурашки, и только смелый продолжит разговор, услышав такое «алё».