– Книги?!.. Жечь?!.. Книги… ненужными не бывают!.. Поняли? Вы… Вы – плебей! – Карандышев задыхался, побелел, ему – кажется, впервые в долгой жизни домовика – действительно, а не фигурально выражаясь, не хватало слов.
– Да ладно, Палыч, чего ты взбеленился? Ну, брякнул я, не подумав, не сообразил, что ты трепетно относишься… Ну, не будем книгами жертвовать, тостер сожжём. Или утюг. Им давно место на свалке истории.
– И как Вы вообще посмели приблизиться к библиотеке с этим… предметом?! Он может повредить бесценные тома. Помять страницы, порвать корешки!
– Палыч, успокойся: это оборудование мощное, но деликатное. Специально предназначенное для тонкой работы. Ничего твоим книгам не будет. И насчёт их драгоценности я сильно сомневаюсь. Я тут погуглил…
– Не Вам судить! – сурово отчеканил Фёдор Павлович. – И не Вашему Интернету, который заслонил Вам реальный мир. Он нашей библиотеки не видал. А я среди здешних инкунабул сызмальства. Мне лучше знать. И никаких аппаратов вблизи них не полагается! Не следует! Знаю я вас, манкуртов: сначала книги пылесосить, потом старинные особняки сносить, потом реки вспять поворачивать… Лишь бы всё поменять! «Так удобнее»… А кто вам сказал, что должно быть удобнее да проще? Душевнее должно быть! А простота – то же, что примитивность. Вот ты возьми веничек, да по обрезам и корешку тщательно пройдись, да потом чистой тряпочкой ещё. По народному обычаю. Как деды и прадеды наши делывали. А они были не дурее тебя, промежду прочим. Тяжело? Ничего, в бою легче будет. Традиции надо сохранять. А то, вишь, полез поперёд батьки в печку. С пылесосом! Тяп-ляп, спустив рукава, семеро с сошкой – один с ложкой!
– Но ведь две тыщи томов, Палыч! Реально же не успеваешь, вон всё в пылюке и паутине.
– А ничего, что паутина, – сказал постепенно приходящий в себя старый домовик. – Паук – он самое библиотечное животное. Он книжных червей ест, да моль, да тараканов. Ну да, заросло малость. А ты трудись, старайся. Идеал на то и идеал, что недостижим. Однако стремиться следует.
– Слушай, Палыч, я тут потихоньку каталогизацию затеял...
«Надо же, и от дикого плебса порой случается польза. Может, он не вовсе безнадёжен?»
– А где ж карточки взяли?
– Брось, Палыч, не такой ты дремучий, каким представляешься. Нетбук-то у меня для чего? Кто ж в наше время этими картонками пользуется?
Он показал чемоданчик-дипломат. Новомодный компьютер, по всему видать. Ну да, так и есть. Только очень маленький, как раз по росту. Дожили: домовики не только компьютеры чинят, так ещё и сами с оными ходят. И до каких же зияющих высот дойдёт прогресс? Где остановимся?
– Кстати, Палыч, ты по какой системе книжки расставил? Чёрт ногу сломит! Я тут скачал кое-что по данному вопросу – почитай на досуге. А на полке с детской литературой и вовсе бардак. Что у тебя там в заднем ряду делается?! Я всё по местам расставил, так что можешь поблагодарить.
– Да кто Вам позволил рыться?! – закричал обманутый в лучших чувствах Фёдор Павлович. – Это книжки, которые хозяину читать ни к чему. Чтобы не расстраиваться. Я их специально поместил, где он не догадается искать. Гадость разную. Секс всякий там…
– Да брось ты. Максимум – эротика. Я листал. И то – мягкая. Альбом китайской живописи. И кое-какая художественная литература. Романы.
– А я сказал – секс. Даже с несовершеннолетними девочками. Не надо нам романов про педофилов. Хозяин – человек холостой, ему эта грязь ни к чему. Начнёт задумываться, с корыстными женщинами на улицах знакомиться. Сплошной вред для здоровья. Наркотики опять-таки. Для кого – изящная словесность, а нам потом с последствиями жить. Не литература, а сплошная пропаганда нехороших излишеств. С рецептами и примерами. И всё такое прочее. А ты для чего это просматривал, кстати? Порнографию, что ли, искал? Ты, может, педераст?! Тебя, может, сажать надо, а не к работе подпускать?! Ты порнографию в своём нетбуке ищи, проклятый извращенец, а в библиотеку не лезь! Или вон подглядывай за хозяином, когда он в душе моется. Тут тебе разом и порнография, и пропаганда чистоты. Куда книги переставил, показывай, ирод!..
Показать-то он показал, только потом Карандышев до конца дня последствия самоуправства ликвидировал, умаялся. А этому хоть бы хны. Сидел за своим нетбуком да насвистывал. Должно быть, рэп американский. Или ещё что-нибудь совр-р-ременное. Хлыщ!
– Эй, Палыч. Глянь, что у меня есть!
Да, неделя прошла без происшествий – пора. Карандышев перегнулся через край верхней полки (он любил иногда забраться на самую верхотуру, отключиться от злобы дня и поразмышлять о тщете всего сущего – но ныне разве отключишься?!). Пронырливый юнец сидел в точности под его стеллажом. Скрестив ноги и взгромоздив на колени раскрытый нетбук. Делать Сидюку было явно нечего, и он высматривал старшего товарища, дабы сызнова помотать оному нервы. Впрочем, пока Фёдора Павловича цифровой не заметил. Поелиеку ввысь поглядеть не догадывался. Ещё бы: разве же старик может воспарить? Летают лишь они – с крэком и пробл… малолетними шлюшками.
– Иди сюда, Палыч, чего покажу… Глянь, на этих дисках – будущее.
Рядом с ним на чистом носовом платке были разложены с десяток блестящих кружочков с дырочками по центру – по виду, металлических.
– Кроме шуток, Палыч, на каждом из них записана целая библиотека. Томов примерно на тысячу.
Он вставил диск в свою машинку и нажал несколько кнопок.
– Вот, читаю по алфавиту: Абэ, Алданов, Апдайк… Камша, Колупаев, Кристи… Маркес, Мартин Дж., Мартин С… Палыч, Стив Мартин – это который актёр, что ли? Он что, ещё и пишет? Тут и иллюстрации имется, Палыч. На нескольких дисках информации больше, чем на всех твоих стеллажах. А ещё – ты, может, не знаешь? – недавно придумали такие гаджеты, называются электронные читалки. Сами размером с нетолстый блокнот, а в памяти помещается до хрена книг. Даже с цветными мониторами есть. Знаешь, Палыч, лет через двадцать макулатуре – кирдык! Всё будет издаваться в цифровом виде. Так что повезло тебе, что я рядом – спокойно тебя на продвинутого пользователя обучу. Всегда заработаешь в Инете на кусок хлеба с маслом. Ну, где ты, Палыч, в самом деле? Кончай дуться и глянь, какая красота!
Карандышева не интересовала красота. Он вообще не смотрел вниз. Он уставился на стопку книг, которую хозяин взгромоздил на самом краю полки. Того и гляди – упадут. А тома-то – здоровенные. Сплошь энциклопедии. Если на человеческую голову – гарантировано сотрясение. А уж если на невезучего домовика…
Достаточно ли прочно они лежат? Неровён час… Он пихнул стопку. Та покачнулась, но устояла. Однако толчок может быть и посильнее. Фёдор Павлович попробовал. Нет, держится, слава богу… А если импульс будет ещё мощнее – взрыв на улице, или там КРАЗ в стену дома врежется? Или хозяин пьяным вернётся и наткнётся сдуру? Надо срочно испытать в экстремальных условиях!
Книжный разбежался вдоль полки и, оттолкнувшись рукой и ногой от стены, ударился всем телом. Стопка накренилась, показалось даже с перепугу, будто зависла, – и благополучно рухнула вниз.
«Там же Сергей!» – сообразил Фёдор Павлович и, преодолев тошноту, склонился над бездной. Из-под двух крайних томов торчала ножка в знакомой кроссовке. Нога мелко дрожала. Потом было два-три резких рывка. Потом всё прекратилось…
Карандышев спрятал тело в пустом заднем ряду на полке с Большой Советской Энциклопедией. Хозяин хоть туда и не заглядывает, но выбросить жалеет. Рядом с трупом книжный положил обломки нетбука. Им положено было находиться рядом с Сергеем.
Ночью он отправил Кругу с мышиной почтой сообщение о трагической гибели напарника. И о том, что замены присылать больше не надо – он, Фёдор Павлович Карандышев, чувствует в себе достаточно сил, дабы справляться с обязанностями самостоятельно. Потом Карандышев выпил из заветной бутылочки – за помин, так сказать, души цифрового. Пусть полка за БСЭ будет ему пухом! Но принял на грудь умеренно, не более того. Без излишеств.