- Все-таки композиция какая-то неважная, - сказала Ника, еще раз осмотрев простые деревянные балки. - Ох, не мое это... Ну, была не была!
И они сделали шаг.
Вроде ничего не изменилось, только небо сделалось фиолетовым. Ворота и весь двор куда-то пропали, а под ногами у них протекал ручеек изумрудного цвета. Обе козы почувствовали, как будто на них снизошло божественное откровение, и они ощутили духовный оргазм. Каждая травинка под ногами была как родная. Широта окружающего мира пьянила и манила, куда там их тесному дворику. Ника наклонилась и лизнула из ручейка.
- Что это?
- По-моему ликер Шартрез.
- А почему небо в алмазах?
- У нас изменился спектр зрения.
- Нет, ну надо же...
Из-за куста вышел конь в очках.
- Приветствую вас, грациозные и бесстрашные лани! - заговорил Конь. - Вы сделали смелый шаг, прорвав загородь обыденности.
Лани покраснели и замахали хвостами.
Мир пах разнообразными запахами, хотя и не всегда приятными.
- Нет, правда? - сказала Агриппина. - А мы-то и не знали, жили в своем загончике.
А Ника добавила:
- Так вот он какой, Новый мир. Я всегда хотела в него попасть, но меня никогда не печатали.
- Теперь вы повидаете такое, что вам и не снилось, - продолжал Конь.
- Как интересно, - сказала Агриппина.
- Вас ждут всякие неожиданности.
- Надеюсь приятные ? - спросила Ника.
Конь слегка замялся.
- Это кому как нравится. Всяко бывает... Ну, желаю успеха! - сказал Конь. - А сейчас я удаляюсь.
И он ускакал.
Вместо него вышел какой-то какой-то мужик с мутным взглядом. В руке он держал плетку. Оглядев коз, он смачно промолвил:
- Быдло.
Ника страшно возмутилась.
- А вы кто такой?
- Вам это знать необязательно.
- Вас как зовут? Представьтесь сначала.
- Ну хорошо, Сидор я. Сейчас вас пороть буду.
- Это еще зачем ?
- Садо-мазо. Не увлекаетесь?
- Нет, что вы, - сказала Агриппина. - Мы не по этой части.
- Ну ничего, привыкнете.
И вдруг закатил глаза и страшным голосом, как плохой провинциальный актер в пьесе Островского, заорал:
- Лупили вас когда-нибудь по вымю?
По темю, по рогам, и между глаз.
Страдания Козы неисчислимы.
Лупили ль вас?
Ну как, настроились?
- Оставьте нас в покое. Мы сюда пришли не за этим, - строго сказала Ника.
- А потом, - усмехнулся Сидор, - я буду вас доить.
Но тут Ника, вдохновленная фиолетовым небом, неожиданно привстала на задние ноги и тоже разразилась:
- О человек, жестокосердный Сидор!
Ты весь мне сдался, как козе баян.
Ты хуже, чем козел, ты гнойный пидор,
И вечно пьян.
Сидор аж осекся. Агриппина нацеливала говномет.
Внезапно Сидор выронил плетку, задрал голову и издал громкий вой. Он начал быстро увеличиваться в размерах. Глаза его налились кровью, а сам он стал покрываться шерстью.
- Это же тролль, - в ужасе прошептала Агриппина.
- Да, это он. Злобный негодяй из тех, что всюду охотятся за невинными козочками. Маньяк.
- Я тебе говорила.
- Это я тебе говорила!
- Ника, я его боюсь.
- Ничего, прорвемся. Главное, держать строй.
Козы дружно выставили рога.
Тролль начал плеваться ядом. Но защитные скафандры делали свое дело, и ни одна капля не коснулась чистой шкурки. В ответ Агриппина дала очередь. Тролль взвыл, подхватил плеть, и яростно ею размахивая, начал изрыгать пламя. Но дубовый материал был непробиваем. Выставив рога, две козы организованно отступали вдоль шартрезного ручья.
Внезапно тролль съежился, сел на землю и заплакал.
- Я маленький, несчастный... никто меня не любит. А теперь еще и облили меня с головы до ног. Ну подоитесь хоть разок, ну что вам стоит...
- Не верь ему! - предупредила Ника. - Они очень хитрые. Только дашь слабину, он потом с тебя не слезет. Эти тролли ужасно подлые существа.
Тролль разразился отчаянным набором матерных ругательств. Но Ника, воспользовавшись своим оружием, все отразила в сторону. Наконец тролль, поняв, что с козами ему не совладать, позорно уполз под кусты.
Две подружки поздравляли себя с днем победы. Битва у Шартрезного ручья была выиграна. Ворота оказались тут же поблизости, но теперь они выглядели как триумфальные. Прошествовав парадным шагом, обе козы вернулись к себе во двор. Небо снова было голубое, а трава зеленая. Прежде всего они воздали торжественное благодарение Великому Модеру, который не оставил их в бою, а затем перешли к медленному поеданию своей привычной жвачки. Недавнее происшествие воспринималось, как будто они грибков объелись. Все же нет на свете ничего лучше, чем милый родной загон!
- Поначалу там было интересно, - вспоминала как-то Агриппина, - но потом... потом просто постмодернизм какой-то.
- Я с са-ммого начала была против этого экстри-мма, - отвечала Ника.
- Слушай, а он больше не придет?
- Н-нэ думаю. Он н-нэ посмеет.
- А что если он вернется? - спросила Агриппина. - Говорят, иногда они...
- Т-ссс... Не произноси этой кошмарной фразы.</p>