Хорошо помню, как долго мужики нашей деревни решали, в какую сторону податься Тогда уже не обсуждали, идти или не входить в колхоз. Все было ясно. А вот к кому в спутники пойти? Некоторые предлагали в карякинский «Великий Октябрь». При этом упирали на то, что председателем там Алексей Платонович Веселов — герой гражданской войны, буденновец, единственный в то время человек в районе, награжденный орденом Красного Знамени. Под такой «рукой», как говорили некоторые, жить будет надежней.
Но другие возражали. Все знали, что Веселов хотя и пользуется авторитетом, но хозяин ненадежный, свое хозяйство ведет неважно, к тому же любит выпить. Забегая вперед, скажу: так оно и оказалось. Помимо выпивки Веселов увлекался ездой на конях, что естественно для буденновца. И загнал не одного коня. Колхоз тогда буквально разорился на покупке выездных жеребцов.
А когда наконец решили вступить в «Свободный труд», верляйсковские мужики задумали проучить наших: коли долго выбирали, то принимать в колхоз будем не всех сразу, а каждого в отдельности. Значит, каждому надо было писать свое заявление…
Ох, и заволновались же наши мужики! Все окружающие деревни работали уже колхозом. И в этих условиях, как тогда рассуждали наши, всяко может обернуться. Тем более что несколько семей в нашей деревне были отнесены к зажиточным, хотя никто из них наемным трудом и не пользовался. Вдруг откажут? И останешься единоличником. Тогда и землю выделят где-то на самом краю. Да и выделят ли?
И вот у дома Орловых сходка. Председатель сходки Михаил Кузнецов объявил, что сначала заявления будут рассмотрены на комитете бедноты. И члены комитета отправились в соседнюю избу — к Цветковым.
Оставшиеся как-то сразу попритихли. Красноречиво молчали наши верескуновские: решалась-то их судьба… Куда девался задор тех, кто вчера еще у себя в деревне кричали: «А плевал я на верляйсковский колхоз! Не примут — и не надо, жили без верляйсковских, да еще получше!» Теперь и самый боевой из наших — дядя Гриша — помалкивал.
Но вот возвращаются члены комитеты бедноты. Кузнецов оглядел притихших мужиков, несколько торжественно зачитал рекомендацию комитета: принять в колхоз всех, кто подал заявление. Так судьба свела наши деревни. Правда, много позднее в одном колхозе оказались и деревня Карякино, и еще несколько соседних.
Вблизи дома Орловых стоит другой, сильно почерневший. С оконными глазницами без стекол и даже без рам. Еще колхоз перевез сюда этот дом для клуба. В нем когда-то выступала местная художественная самодеятельность — учителя были зачинщиками, регулярно демонстрировались кинофильмы. Но теперь все это в прошлом. Третий год нет ни кино, ни каких-либо выступлений. Дом заброшен…
Надо сказать, что в годы коллективизации в наших двух деревнях насчитывалось более двухсот жителей. Теперь же менее сорока.
Поредело Верляйское. Много пустырей на месте бывших усадеб, много и домов, которые открываются только летом.
А пока на моем пути самый заселенный дом в деревне. Он, правда, и самый просторный. В нем когда-то жил Ефим Михайлович Громов, по прозвищу Старшина. Он действительно избирался старшиной, хотя и был совершенно неграмотным человеком. Теперь в этом доме живет семья Ястребовых.
Помнится, что до колхоза Ястребовы были едва ли не самыми бедными в деревне, жили в маленьком темном домишке. Хозяйка семьи осталась без мужа с четырьмя детьми. К моменту организации колхоза дети уже подросли, работали в артели. Один из сыновей — Павел долгое время был в бригадирах. Но, как и многие другие бригадиры колхозов, пристрастился к выпивке. В его семье росло три сына, но он оставил свою семью, сошелся с другой женщиной, ушел из колхоза и скитался по всяким работам, пока не оказался в числе строителей Межколхозстроя. И если теперь в районе много жалоб на качество строительства, то тут есть доля вины и Павла Ястребова, потому что он и там был бригадиром.
В отличие от отца сын Николай вырос трезвым парнем, работает в совхозе электриком. Его жена — секретарь сельсовета. У них два сына — маленькие, правда, но все же смена растет. С ними живет и мать Николая — очень трудолюбивая женщина, на долю которой досталось много всяких невзгод. Пока живет тут и младший брат Николая — Анатолий с семьей, но он устроился на работу в райцентре, куда каждый день катает на мотоцикле.
Вот семья-то Николая и занимает теперь самый лучший, самый просторный дом в Верляйском.
По соседству с домом я увидел новую постройку, вроде сарая: широкие ворота на две половины.
Как раз из дома вышел Николай Ястребов, направился к сараю, открыл половинку ворот, и солнечные лучи брызнули по крылу белоснежной машины…
Я подошел ближе. В гараже стояли «Жигули». В прошлом году Николай просил меня посодействовать в приобретении машины. Правда, просил он «Москвича». Я пробовал посодействовать: все же Николай — работник отменный, в совхозе считается одним из дисциплинированных, да и, как видно, всерьез закрепился в деревне. В районе обещали учесть заявку Ястребова. И вот… Машина новая и гараж новый, только что возведен.
— Доволен покупкой?
В ответ Николай лишь улыбнулся: чего, мол, спрашивать? Мечтал давно, и вот мечта осуществилась.
— Очень хорошая, — сказал он, распахивая вторую половину ворот гаража. — Правда, дороговато. Пришлось взять кредит. Но отработаем!
В этом, конечно, нет сомнения. Оно в другом: часто ли доведется Николаю ездить на своей машине? Дороги здесь очень уж плохие. Вчера на «газике» еле пробрались.
— Должны же и дороги построить, — возразил Николай. — В постановлении и про дороги хорошо сказано.
Это он о решении партии и правительства по Нечерноземной зоне. Да, там есть и о дорогах. И, думается, не с дорог ли надо начинать осуществление грандиозной программы по преобразованию этой зоны?
Как раз в это время послышался грохот трактора «Беларусь». Он тянул на прицепе тележку, в которой десятка полтора молочных фляг. Как и в прошлом году, молоко в райцентр возят на тракторе, потому что на машине не проехать. А ведь трактор-то в этом случае загружен менее чем на треть… Да и нужен он хозяйству — посевная в разгаре. Но… Нет дорог. В этот же день выяснилось, что еще один трактор занят подвозкой печеного хлеба. И везет-то он чуть больше двухсот килограммов, но… на машине не проехать.
На улучшение дела с дорогами надеется не только Николай Ястребов, но и руководители совхоза, и медики, которым в трудную минуту особенно не по себе: как доставить больного в райцентр?
Николай принялся мыть машину. Оказывается, вчера он все же покатал сыновей и жену по полевым дорожкам, доезжал и до озера.
Все же отрадно: вот Ястребов, в прошлом из самой бедной семьи, а первым в нашей округе купил легковую машину, да еще какую! И живет в лучшем доме.
Шагаю дальше. Про каждый дом, про каждую семью можно бы писать отдельные рассказы. Может, когда-то и напишу. Но сейчас-то лишь выборочно расскажу о некоторых.
Вот еще один просторный дом. Он тут выше всех. Позади дома большой сад — яблонь несколько десятков. Дом этот своими руками соорудил его хозяин Петр Матвеевич Громов. Он был плотником и вместе с братом Тимофеем построил тут в округе едва ли не половину всех домов. В том числе и наш — в Верескунове.
Сам Петр Матвеевич был малограмотным, но семью воспитал хорошо. А семья у него была большая — пятеро сыновей, дочки… Конечно, трудно было содержать такую большую семью, хотя и прирабатывал плотницким делом. И случилось в те годы редкое для этих мест событие. У Петра Матвеевича куча детей, а у его родной сестры, вышедшей замуж в соседнюю деревню Мишнево, — ни одного ребенка. И она обратилась с просьбой: уступи одного, усыновим, вырастим… И Петр Матвеевич уступил. Долго в семье советовались: кого же из пяти? Отдали Михаила.
Хороших сыновей вырастил Петр Матвеевич. Все они стали военными, офицерами. А один из них, Иван, мой годок и друг детства, стал Героем Советского Союза. Отличился он в войне с Японией.
Хорошо воспитали и Михаила. Тот пошел по «мужицкой» линии, сначала работал в своем хозяйстве, а потом его избрали председателем колхоза имени Мичурина в своей же деревне, и он несколько десятков лет возглавлял родной колхоз — до ухода на пенсию. И вывел это хозяйство в число самых передовых в районе. Лишь колхоз «Молдино», о котором речь позднее, опережал мичуринцев, да и то не по всем показателям.