— А родные что вам по этому поводу говорят? Им тоже мир кажется ненастоящим?
— А что они могут сказать? Их ведь тоже подменили. Загримировали, соглашусь, неплохо, видна рука профессионала. Но я-то своих знаю! А эти играют отвратительно.
— Лидия Васильевна, прошу прощения за нескромный вопрос: я вам тоже кажусь ненастоящим?
— Доктор, вот этого не надо! Я и так изо всех сил стараюсь к вам не приглядываться! Если и вы окажетесь подменышем — как дальше жить?
— Ничего-ничего, все в порядке. Я очень даже настоящий. У меня только зарплата игрушечная, а так — все по-взрослому. Хочу вот еще о чем вас спросить: как вы думаете, для чего все это затеяно? Ведь выходит, что все шоу только для одного зрителя. В чем тут тайный смысл? В чем ценность вашей персоны?
— Вот! Вот над этим вопросом я и сама бьюсь! Не скрою — порой дух захватывает от этого всего, и страшно, и удивление — неужели все из-за меня? Кому это понадобилось? Что от меня хотят? А потом думаешь — ну, раз кто-то это смог устроить, значит, все же это зачем-то нужно. Ой, доктор, давайте уже скорее меня класть, а то мне страсть как хочется добраться до режиссера и показать ему, что такое настоящая критика! Ведь я себя могу не сдержать!
Представив процесс деструктивной критики с применением подручных предметов, я поспешил написать направление. Пока она кого-нибудь не назначила на роль режиссера.
Ожидаем очередную комиссию из облздрава. Будут что-то проверять. Наверное, боятся сокращения, вот и пытаются изобразить востребованность и бурную деятельность. И что бы мы делали без их директив и инструкций?
Окружают!
Даже у психически здоровых людей отношения с соседями зачастую складываются непростые. Что уж говорить про наших пациентов: зловредные соседи воздействуют на них особыми лучами, травят газом, колдуют, строят заговоры — спокойно сосуществовать нет никакой возможности. И ладно, если злодей один…
Алексею Петровичу (пусть его зовут так) в соседи достались милиционер (этажом выше) и врач (этажом ниже). Несколько лет они ничем своего дурного к нему отношения не выдавали, напротив — даже здоровались и улыбались при встрече. Не иначе, усыпляли бдительность. Провести этот трюк мог кого угодно, но только не его, человека старой закалки. Вон, Михаил Сергеич однажды бдительность уже потерял. А следом Советский Союз и кресло президента. Поэтому, выйдя на пенсию, Алексей Петрович все освободившееся время посвятил сканированию окружающего пространства на предмет латентных недоброжелателей и мимикрировавших врагов. Ведь не может у хорошего человека таковых не быть.
Соседи с момента его выхода на пенсию продержались три года. Не выдавали себя ни словом, ни делом. Что само по себе было еще подозрительнее. А однажды вечером до Алексея Петровича донесся резкий неприятный запах. В принципе, так мог пахнуть обычный жареный лук, но были в этом запахе очень подозрительные нотки. Луковая шелуха — вот оно что! И что-то химическое… а! Соляная кислота! Точно! Теперь все сомнения отпали: соседка снизу сбросила маску доброжелательности и перешла в газовую атаку. Ох, и сердце что-то прихватило — явно действие отравляющего газа… Вот что значит медик: все со знанием дела и так, что комар носа не подточит.
Сосед сверху присоединился к «веселью» неделей позже. В туалете и ванной таинственным образом стали появляться какие-то странные крошки и пылинки. Не иначе как из вентиляции. Явно со злым умыслом. Вначале Алексей Петрович не мог понять, в чем конкретно умысел заключался (в том, что он имел место, сомнений не было!), но слабеющая потенция и затрудненное мочеиспускание дали ответ: сосед сверху решил нанести удар по самому заветному.
В СЭС пробы воздуха, закатанные в банки, а также образцы пыли и крошек, собранные в пакетики, принимать отказались. Сговор — догадался Алексей Петрович. К его чести сказать, он не опустился до ответных мелких пакостей. Он сходил к соседям и попытался добрым словом разбудить в них совесть. Домой вернулся огорченный и с пополнившимся словарным запасом. Нет, какова наглость — заявлять, что ему надо к психиатру!
А через месяц сосед сверху предпринял массированную химическую атаку, умело замаскировав ее под потоп. Только сверху лилась не просто вода — туда явно добавили кислоту (облезла краска в ванной) и мышьяк (нездоровилось потом неделю). Возможно, еще что-то радиоактивное (с потенцией было нехорошо, но точно удостовериться не на ком). Материальный ущерб, конечно, возместили, но проводить спектральный анализ образцов снова отказались. И ничего странного: сговор, масштабный сговор. Еще сантехники, сволочи, бинокль сперли, как теперь двор просматривать? Раньше глянул — и сразу видно, кто чем занимается, кто чего замышляет. Даже временами слышно, кто чего говорит. Говорят, правда, в основном гадости и в основном про него, но хоть врага в лицо знаешь. Хорошо, противогаз не нашли.
Сердце стало побаливать чаще — не иначе, соседка снизу опять химичила — и Алексей Петрович пошел на прием к терапевту. Вернувшись домой, тут же засел за письмо в прокуратуру. Это ж надо! Мало того, что доктор не может отличить отравление кислотой и луковой шелухой от возрастных изменений коронарных сосудов, так еще и усомнился в здравом уме пациента! К психиатру? Алексей Петрович прекрасно помнил, кто его туда уже пытался послать! Дальше терпеть решительно невозможно! В этом городе сговорились все! Ну, ничего, где надо — разберутся. Эх, то-то тюрьмы переполнятся!
Что удивительно, на прием к психиатру он все же пришел. Собрав все свое мужество и подготовившись к самому худшему. Почему? Дело в том, что и прокуратура, и уролог (враги врагами, а о себе позаботиться все же надо) отказались даже разговаривать, пока он не покажется в психоневрологический диспансер. Не президенту же писать. Доктор был корректен, на стационарном лечении не настаивал, хотя и обмолвился — мол, нервы бы подлечить неплохо, от нервов и сердечко может пошаливать, и потенция с думами о судьбах Родины обычно не дружит. Сошлись на дневном стационаре: говорят, у них там можно всех специалистов пройти в процессе лечения. А после обеда — домой, пока эти соседи совсем не распоясались. Да и двор надо держать под контролем, вот только бинокль бы у сантехников обратно реквизировать…
Старшая дочь заявила, что тоже хочет стать врачом. Ничего, впереди еще много времени, чтобы ее отговорить.
La cucaracha
Есть хорошая народная психиатрическая пословица: «Если вы параноик — это еще не значит, что ОНИ за вами не гонятся». Иными словами, не все, что вам говорит пациент на приеме, — бред сивой кобылы в тихую лунную ночь. И если человек утверждает, будто изобрел алгебру леса, то не исключена вероятность, что он действительно открыл некоторые закономерности, выражаемые в цифрах и весьма полезные в ведении лесного хозяйства. Прецедент был.
История эта случилась давно. Пришел как-то к психиатру на прием мужичок. Самый обычный рабочий с самого обычного завода. Отправил его на консультацию травматолог. На направлении красовался грозный предварительный диагноз: «Delirium tremens». [18]Правда, во внешнем виде посетителя не было ничего такого, что могло бы с ходу насторожить специалиста, — ни алкогольного хабитуса, [19]ни суетливости в движениях и жестах, ни постоянных попыток стереть невидимую паутину с лица, ни прочих мелочей, которые о многом говорят, даже если пациент старательно изображает тесную и горячую почти любовь с окружающей реальностью. С другой стороны, делирий встречался и у многих более видных и даже одиозных личностей, в этом он поистине демократичен, посему доктор решил расспросить визитера поподробнее.