— Это подружка Сирину против меня настроила, — сказал он. — Марси Шарп. Жирная свинорылая сучка. Хочешь верь, хочешь не верь, но ее мамаша тоже лесбиянка.
Смягчившись в заключении, Джерри написал Сирине письмо с просьбой о примирении, но мешкал с отправкой, понимая, что у сестры нет особых причин ему доверять.
— Похоже, дела у тебя идут неплохо с тех пор, как ты начал молиться, — сказал он. — Вот я и подумал, какого черта, была не была.
Я еще порасспросил его о Сирине, чтобы придать достоверности своему произведению, и засел за работу, а через пару дней предъявил Джерри законченный продукт, молитву, которой впоследствии суждено было открыть сборник и которая начиналась словами: «Свинорылая дочь Женевьевы Шарп меня ненавидит…»
Джерри перечел ее несколько раз и заявил обескураженно:
— Не очень-то тянет на молитву, как по-твоему?
— Религиозное чувство должно исходить от тебя, — сказал я. — Слова нужны для того, чтобы сфокусировать ощущения, сконцентрировать энергию.
Он перечел стих еще раз и добавил:
— Ну, это, типа, не тянет как-то на нормальную молитву.
Я, как мог, постарался объяснить, что достоинства изобретенного мной «нового стиля молитвы», как и всех прочих вербальных средств достичь определенного состояния духа — мантр, традиционных молитв и так далее, — заключены в атмосфере текста, его музыке и гармонии, которая достигается между звуковой оболочкой слова и его смыслом. Я не стремился превзойти старинные образцы в их тяжеловесной громоздкости, но, напротив, использовал современные выразительные средства. Если его это не удовлетворяет, я с радостью верну ему «Кэмел».
— Да не, понял я, — сказал Джерри. — Надо с этим чуток поработать. Вообще-то мне нравится… бля буду, если вру. Чудно только как-то.
Три недели спустя Сирина Суэйн пришла навестить брата, а немного погодя я получил следующий заказ на персональную молитву. Заказчиком был вспыльчивый, как порох, жилистый мужик по имени Скиннер Уоллес, осужденный за убийство и настолько переполненный рвущейся наружу энергией, что каждый раз, когда он подходил ближе, мне казалось, будто внутри у него что-то гудит, как в трансформаторной будке. По его словам, ему нужна была молитва, чтобы прикончить шлюху, которую он нанял навещать его раз в месяц в тюрьме и устраивать что-то вроде секс-шоу в будке для свиданий, сопровождая свои действия соответствующими комментариями в телефонную трубку. Но, как он утверждал, отсутствие нормального секса довело его до такого состояния, когда сама мысль о том, что другие мужчины могут иметь то, что ему недоступно, стала ему непереносима. Я и сам себя удивил, — ведь раньше я не связывал мой «новый стиль» ни с какими моральными принципами, — когда заявил ему, что молитва, написанная с целью вызвать чью-либо смерть, может не привести ни к какому результату, а если и приведет, то у меня нет ни малейшей охоты этим заниматься. Когда Скиннер это услышал, его глаза хищно сверкнули. Я думал, он меня ударит, но он сдержался — видимо, свидетельство Джерри Суэйна подействовало.
— Чего тебе на самом деле надо? — спросил я. — Я имею в виду, какой тебе прок с того, что она умрет? Ты ведь трахнуть ее хочешь, так?
— Супружеские визиты мне запрещены, — сказал он.
— Тебе ли не знать, как много здесь происходит такого, что не разрешено правилами. Закажи лучше молитву, которая склонила бы кого-нибудь из охранников на твою сторону.