Жители, конечно, разбегаются по домам и там принимаются тупо соображать, что же это было? Разглядеть подробно проскочившие на стокилометровой скорости машины никто не успел, кое-кто только заметил, что у них много колес и то ли пушка, то ли пулемет в башне. Бургомистр пытается дозвониться до какого-нибудь начальства, чтобы получить указания, но связь не работает. Собирается экстренное заседание магистрата, на котором стоит один вопрос, что же это было? Кто-то из молодых высказывает предположение, а не русские ли это танки? Но старые и опытные члены магистрата, среди которых есть ветераны, бывшие при Камбре, поднимают его на смех и рассказывают, как должны выглядеть настоящие танки, какой ужас они вызывают одним своим видом.
К вечеру магистрат приходит к мнению, что это были русские броневики, случайно прорвавшиеся через линию фронта, тут же сомкнувшуюся за ними (если бы было иначе, за броневиками обязательно следовала бы пехота). Конечно же, где-то там дальше их встретили регулярные части и давно уничтожили. Может, только несколько машин уцелело и, возможно, попробует прорваться обратно к своим через городок. Значит, нужно соорудить на автобане несколько баррикад, собрать городское ополчение, вооружить его и т. д.
Но тут на восточной окраине раздается страшный лязг и грохот — это в городок вступает колонна из трех Т-35. Жуткие махины, поводя по сторонам дулами орудий и пулеметов, не спеша проползают по главной улице. В домах трясется мебель, звенят стекла, с каминов и горок летят на пол фарфоровые пастухи и пастушки, а бюргерские души уходят в пятки. Бургомистр тут же прекращает всякие разговоры о баррикадах и сопротивлении, достает из шкафа ключ от города и торопится на площадь, где его уже поджидает русский майор, назначенный комендантом города.
3Т-35 прекрасно подходил для обеих своих функций (особенно для второй), но он был создан еще в начале 30-х годов, так что к началу войны несколько устарел. В конце 1938-го двум ленинградским заводам было выдано задание на разработку тяжелых многобашенных танков. Кировский завод разрабатывал танк СМК («Сергей Миронович Киров»), а Ленинградский завод опытного машиностроения имени Кирова танк Т-100. Танки проектировались под карбюраторный двигатель АМ-34 (как и положено наступательному танку) и должны были иметь три башни — одну с 76-мм пушкой, две с 45-мм. Это вполне понятно, на Т-35 пулеметные башенки, размещенные рядом с малыми орудийными, не позволяли последним вести огонь на оба борта, поэтому от них и отказались. Непонятно другое: в процессе разработки оба танка лишились кормовой орудийной башни! Причем произошло это удивительно синхронно, где-то в декабре 38-го (я прямо-таки вижу, как чья-то рука с трубкой снимает с макетов танков одну башню). Кремлевские фальсификаторы нагло утверждают, что это было сделано с целью усиления брони при сохранении весовых характеристик. Поверить им мы никак не можем, в трехбашенном варианте эти танки имели бы броню в 50–60 мм, которую не могла пробить ни одна противотанковая пушка потенциальных противников.
Но если принять любую из моих теорий о предназначении танков Т-35, все становится ясно. Если предположить, что круговой обстрел малых орудийных и пулеметных башен нужен был этому танку для действия против оставшейся за кормой живой силы противника, удаление кормовой башни означает, что новые тяжелые танки не предназначались для прорыва обороны. Ну а если считать, что большое количество пушек и пулеметов предназначалось для наведения ужаса на мирное население, уменьшение количества орудийных башен означает, что и эту задачу с тяжелых танков сняли.
Впрочем, дальше история тяжелых танков становится еще более загадочной. По словам кремлевских историков, якобы группа дипломников Военной академии механизации и моторизации имени Сталина, проходившая практику на Кировском заводе, по собственной инициативе разработала на базе танка СМК однобашенный танк KB («Клим Ворошилов») с дизельным двигателем!
Наглость этих фальсификаторов просто беспредельна! Получается, что лучший средний танк Второй мировой Т-34 разрабатывался чуть ли не в подполье, а один из лучших тяжелых был и вовсе дипломным проектом никому не ведомых слушателей академии.