Возьмем широко известную народную забаву под названием пазлы. Взяв набор, из которого должен получиться, скажем, слон, можно доказать, что какие-то его части принадлежат изображению кита (особенно если предварительно поработать над ними ножницами и карандашом). Однако сложить из этих отредактированных фрагментов кита все равно не получится. Единственный вариант — выбросить то, что никак невозможно всунуть в картинку кита, и дорисовать недостающие части самостоятельно. Тогда действительно выйдет кит, но вид он будет иметь достаточно странный. Человеку, который ни разу в жизни не занимался сборкой пазлов и не знающему, как должна выглядеть правильно собранная картинка, такая кустарная версия может показаться правильной. Но человек, собравший на своем веку не один пазл, да еще и знакомый с исходным материалом, только посмеется над потугами «революционера от пазлостроения».
Именно такую неудачную попытку собрать из слона кита мы и видим в трудах В. Суворова.
Тут нужно кое-что сказать о методе, который В. Суворов использует при написании своих эпохальных трудов. Он берет какой-то факт, какое-то реально имевшее место событие и интерпретирует его в выгодном для своей теории плане. Причем зная, что основная масса его читателей не бросится тут же сличать приводимые им цитаты с оригиналами, не станет рыться в справочниках, проверяя правильность приводимых им цифр, Владимир Богданович смело искажает все и вся, чтобы его писания выглядели более убедительными. Метод прекрасный, с его помощью можно доказать что угодно, но у него есть один большой недостаток — запутывая других, невольно запутываешься сам.
Одно дело — толковать в свою пользу отдельные события, а совсем другое дело — увязать их все вместе и дать цельную картину. Причем картину непротиворечивую. Это возможно только в одном-единственном случае, если картина эта соответствует действительности.
Но если пристально рассмотреть отдельные части подсовываемой нам Владимиром Богдановичем картинки, становится понятно, друг с другом они совершенно не стыкуются. Более того, если повертеть кусочек, который В. Суворов пытается выдать за китовый фонтан, становится очевидно, что это слоновий хобот.
Правда, над некоторыми кусочками В. Суворов поработал столь основательно, что разобраться, что же действительно на них нарисовано, можно, только если видел первоначальный набор. То есть для восстановления истины нужно обратиться к трудам кремлевских историков и коммунистических фальсификаторов. Но я обещал, что делать этого не стану, поэтому придется восстанавливать истину, пользуясь испорченным материалом.
Давайте посмотрим, а можно ли, хотя бы теоретически, сложить из него ту картинку, которую хотят видеть «резунисты».
2Для начала вспомним основные пункты сталинского плана, вскрытые Владимиром Богдановичем:
Помочь Германии восстановить свою армию.
Привести в Германии к власти сильного и агрессивного лидера.
Втравить этого лидера в войну с Западом.
Всячески усыпить любые подозрения Гитлера относительно намерений СССР.
Дать Германии как следует увязнуть в этой войне.
Нанести ей удар в спину.
Выше я убедительно доказал, что 6 июля 1941 года четвертый и пятый пункты этого плана не были выполнены. Понятно, что переходить в это время к шестому пункту смысла не имело. Между тем было два момента, когда были выполнены все пять пунктов и Германию можно было взять голыми руками.
Первый — в конце сентября 1939-го.
В том памятном сентябре тоже происходила небывалая концентрация советских войск вблизи германских границ.
Сотни тысяч запасников призывались на «учебные сборы» и направлялись на Украину и в Белоруссию. Тысячи самолетов перебрасывались на приграничные аэродромы. Два чисто наступательных танковых корпуса сосредотачивались на стратегическом направлении. Но Гитлера это не беспокоило, наоборот, он постоянно торопил Сталина: «Что же ты, милый друг, все еще не вышел мне навстречу?» И вот, наконец, 17 сентября Красная Армия вступает в бой.
В. Суворов обращает наше внимание на такой любопытный факт: «15 сентября 1939 года, через две недели после начала Второй мировой войны, резко снизилась активность германской авиации и началась массовая остановка германских танковых и автомобильных колонн. Мне посчастливилось беседовать с польскими военными историками, которые показывали совершенно потрясающие документы: в германской армии иссяк бензин. Я не вхожу подробно в этот вопрос потому, что в Польше над этой темой давно и упорно работают мои польские коллеги, которым я всей душой желаю успеха». («Самоубийство». Гл. 20.)