Когда кипело сердце мое
и терзалась внутренность моя,
тогда я был невежда, и не разумел;
как скот был я пред Тобою.
В других местах можно обнаружить антитетический параллелизм, т. е. построенный на противопоставлении. Например, в Прит. 14:31: «Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся».
Разумеется, в Писании представлены и значительно более сложные формы параллелизма. Часто встречаются хиазмы, в которых две или несколько строк сходятся в смысловом центре, а затем снова расходятся. Они могут быть и совсем элементарными, и сложно построенными, как, например, в Мф. 13:
1 притча о сеятеле (13:36–9)
2 отступление (13:10–23)
(а) о смысле притч (13:10—17)
(б) изъяснение притчи о сеятеле (13:18–23)
3 притча о пшенице и плевелах (13:24–30)
4 притча о горчичном зерне (13:31–32)
5 притча о закваске (13:33)
отступление (13:34–43)
— притчи как исполнение пророчеств (13:34—35)
— изъяснение притчи о пшенице и плевелах (13:36–43)
5' притча о сокрытом сокровище (13:44)
4' притча о драгоценной жемчужине (13:45—46)
3' притча о неводе (13:47—48)
2' отступление (13:49–51)
(б') изъяснение притчи о неводе (13:49–50)
(а') о смысле притч (13:51)
1' притча о книжнике (13:52).
Надо признать, что иногда хиазмы существуют не столько в самом тексте, сколько в глазах исследователя. Если его элементы чрезмерно усложняются, а аналогии умышленно форсируются, мы имеем основания усомниться в том, что перед нами действительно хиазм. С другой стороны, некоторые исследователи, уставшие от длинных списков неубедительных хиазмов, слишком легко отрицают те хиазмы, которые в Писании явно присутствуют. Известно, что люди, говорившие на семитических языках, как правило, уснащали свою речь хиазмами, поэтому излишний скептицизм здесь неуместен. Конечно, бывают и пограничные случаи; многим комментаторам приведенный выше пример может показаться неубедительным. Поэтому, возможно, стоит рискнуть и привести более простой пример — на этот раз из Мф. 23:13–32:
1 Первое «горе» (13) — неспособность признать в Иисусе Мессию
2 Второе «горе» (14—15) — показное усердие, приносящее больше вреда, чем пользы
3 Третье «горе» (16—22) — неправильное отношение к Писанию
4 Четвертое «горе» (23—24) — полная неспособность уразуметь истину Писания
З' Пятое «горе» (25—26) — неправильное отношение к Писанию
2' Шестое «горе» (27–28) — показное усердие, приносящее больше вреда, чем пользы
1' Седьмое «горе» (29—32) — наследники тех, кто избивал пророков.
Задача, которую выполняет этот хиазм, состоит в том, чтобы сосредоточить внимание читателя на главном — полной неспособности людей уразуметь истину Писания; это одна из важнейших тем Евангелия от Матфея.
Еще важнее развить в себе способность понимать особенности более крупных композиционных структур и специфику литературных жанров. Например, было бы нелепо читать Притчи так, словно высказанные в них суждения имеют силу закона (ср.: Прит. 26:4 и 26:5). В Новом Завете слово «притча» может относиться к пословице (Лк. 4:23), к трудному для понимания или загадочному высказыванию (Мк. 13:35), к невербальному образу или символу (Евр. 9:9; 11:19), к пояснительному сравнению — либо к конкретному (Мф. 15:14; 24:32), либо в форме короткого рассказа (Мф. 13:3–9 — так называемые «сюжетные притчи»). Многие толкования притч посвящены только сюжетным притчам, что не в последнюю очередь объясняется их обилием в первых трех Евангелиях, и на этом материале вырабатываются принципы толкования (таких) притч. Разумеется, все согласны с тем, что сюжетные притчи не должны вызывать у нас вопрос о реальности рассказанных в них историй.