Это не просто обетования, имеющие отношение к главной теме Пятикнижия. Раскрытию этой темы способствует каждый эпизод истории и каждое положение закона. Например, настойчивое требование святости связано с двумя аспектами обетования — дарованием земли и отношениями завета. Израилю повелевается быть святым, ибо святость — это сущность природы Бога, и, будучи участником завета с Господом, Израиль обязан подражать своему Богу (Лев. 11:45). Более того, непрерывное присутствие Бога и Израиля на обетованной земле зависит от праведного поведения последнего. Отвратительные грехи оскверняют землю, делая ее непригодной для обитания Господа и побуждая саму землю «свергнуть с себя» живущих на ней (Лев. 18:25–28).
Несмотря на то что в Быт. 1 Бог предстает как всемогущий Творец, создавший весь мир, исполнение обетовании, данных Аврааму, в Пятикнижии так и не завершилось. Его потомки, насчитывавшие около семидесяти человек ко времени ухода его внука Иакова из Ханаана (Быт. 46:27), спустя несколько десятилетий представляли достаточную силу, чтобы вызвать опасения египетского фараона (Исх. 1:10), но все же были слишком малочисленны, чтобы заселить землю Ханаана во времена Моисея (Втор. 7:17—22). Кроме того, хотя вся земля была обещана Аврааму, ему удалось приобрести лишь участок для погребения Сарры (Быт. 23). Иаков купил немногим более (Быт. 33:19), но Пятикнижие кончается тем, что Моисей обозревает всю землю с вершины горы в Моаве, а народ готовится к переходу через Иордан, чтобы вступить в Ханаан (Втор. 34). В рамках Пятикнижия обетования исполнились лишь отчасти. Эти книги обращены в будущее с надеждой на окончательное исполнение обетования. Период между уже осуществленным и отодвинутым в будущее окончательным исполнением обетовании пронизан напряжением.
В Быт. 1 — 2 изображается творение как совершенство, вышедшее из рук Создателя. Все человеческие нужды были предусмотрены: мужчина, женщина и Бог жили в абсолютной гармонии. Все доверяли друг другу и наслаждались обществом друг друга, прогуливаясь в зеленом саду Эдема «во время прохлады дня». Но когда Адам и Ева вкусили запретный плод, человеческое неповиновение положило внезапный конец золотому веку. Изгнание из рая оповестило о конце эпохи, которую невозможно обрести вновь никакими человеческими усилиями. Тем не менее Пятикнижие уповает на частичное восстановление того прекрасного времени по инициативе Бога. Земля Ханаана станет тем местом, где Господь будет жить со Своим народом так, как Он жил в Эдеме; в скинии Он будет «ходить» среди них точно так же, как в райском саду (Лев. 26:12; Чис. 35:34). Обетование Аврааму о бесчисленном потомстве — это гарантия того, что исполнится повеление, данное первой супружеской паре, — «плодитесь и размножайтесь». Брак Адама и Евы в Быт. 2 — это идеал брака, предполагаемого законами (Лев. 18, 20; Втор. 22, 24). Иисус и Павел ссылаются на него как на данный Богом образец брака и отношений между мужчиной и женщиной в новую эпоху, начавшуюся пришествием Христа (Мф. 19:3—12; Еф. 5:22—33). Это было время, когда Бог тоже ходил по земле. Но, подобно Пятикнижию, Новый Завет надеется на воплощение идеала в новом Иерусалиме, где «скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Отк. 21:3).
Содержание и темы отдельных книг
Рассказав в общих чертах о всеохватывающей теме Пятикнижия — частичном исполнении обетовании, данных патриархам, — обратимся к ее разработке в отдельных книгах от Бытия до Второзакония.
Первая книга Моисеева. Бытие
Книга Бытие объясняет происхождение мира и указывает место Израиля в этом мире. Чтобы оценить содержание ее начальных глав, современные читатели должны представить себя в положении людей, живших 3000 лет назад на древнем Ближнем Востоке. Эти люди хорошо знали множество вавилонских и египетских историй о происхождении мира. Читая Книгу Бытие впервые, древний хананит или вавилонянин, должно быть, испытывал удивление. Ибо, несмотря на то что сюжет Быт. 1 — 11 в общих чертах напоминает другие древние тексты, образ единственного всемогущего Бога, Который явлен в Книге Бытие, поразил бы любого человека, воспитанного на вере во множество богов.