Книга Юбилеев (или Книга Малого Бытия) представлена под именем Моисея, подобно тому, как 1 Еноха — под именем Еноха. Книга придерживается того же самого ессейского летосчисления. Она делит время от начала творения на сорокадевятилетние юбилейные периоды и пересказывает библейскую историю до выхода из Египта, рассматривая ее с точки зрения соблюдения Моисеева закона. Подобно
1 Еноха и эта книга была предназначена доказать, что ессейское толкование Писаний существовало в ветхозаветную эпоху.
Завет(ы) двенадцати патриархов отражает, вероятно, то же самое мировоззрение, по крайней мере в его (завета) арамейском варианте. В нем каждый из сыновей Иакова оставляет посмертное послание своим потомкам, предсказывая их будущее и подавая наставления о надлежащем поведении.
Успение (Вознесение) Моисея и Апокалипсис Варуха (или 2 Варуха) относятся к апокалиптической литературе в основном фарисейского видения будущего. Первая из книг дошла до нас неполной и не включает (как некогда) предполагаемое вознесение Моисея на небеса, а также событие, на которое есть ссылка в Иуд. 9. Последняя книга весьма близка Третьей книге Ездры (Апокалипсис Ездры).
Мученичество Исайи составляет, по общему мнению, иудейскую часть христианского Вознесения Исайи и рассказывает о мучениях Исайи, перепиленном надвое. Эта история, возможно, повлияла на формулировку Евр. 11:37.
Псалмы Соломона — это благочестивые гимны, приписываемые Соломону, быть может, с тем, чтобы сделать их воздействие более сильным. Хотя Новый Завет не делает прямых ссылок ни на одну из апокрифических книг, но, как отмечено выше, в послании Иуды присутствуют ссылки на два псевдоэпиграфа. Возможно, это связано с тем, что послание предназначалось тем верующим, которые особенно доверяли подобной литературе, или еретикам, досаждавшим христианам. Так что Иуда прибегает к помощи двух отрывков из такого рода литературы, имея в виду скорее своих читателей, чем желание придать какое–то значение подобной литературе.
Свитки Мертвого моря
Свитки Мертвого моря представляют собой отрывки рукописей, относящихся к периоду между III в. до н. э. и I в. н. э., которые были обнаружены в различных разрушенных центрах Иудейской пустыни между 1947 и 1965 гг., особенно в центре ессейства — Кумране. Многие из них (хотя и не все), естественно, не имеют никакого отношения к апокрифам и псевдоэпиграфам. Были обнаружены также рукописи трех апокрифических книг (Товит, Сирах и Послание Иеремии), первые две — на языке оригинала (арамейском и еврейском соответственно). Здесь же были найдены три псевдоэпиграфа (1 Еноха, Юбилеи и Заветы двенадцати патриархов), опять–таки на языке оригиналов (арамейском, еврейском и арамейском соответственно), и, кроме того, Заветы с весьма отличающимся вариантом текста. Что касается трех из этих шести произведений, то на языке оригинала они обнаружены здесь впервые, хотя отдельные части Сираха и Заветов на арамейском и были открыты в конце прошлого века в Каирской Генизе (в кладовой старой Каирской синагоги, где «припрятывались» вышедшие из употребления рукописи).
Другим произведением, найденным в Каирской Генизе, была книга, вначале названная «Цадокитские фрагменты» (Отрывки Садока), но, поскольку большая часть ее была обнаружена впоследствии среди свитков Мертвого моря, ее переименовали в Дамасский документ. Он представляет собой Устав ессейской общины, которому соответствует другой подобный устав, Руководство по дисциплине, также найденный среди свитков Мертвого моря. То же самое мировоззрение отражают и впервые найденные среди свитков Мертвого моря Военный свиток и Храмовый свиток. Первый содержит инструкции и предсказания относительно ожидаемой войны иудеев против римлян, а последний — согласованный свод норм, относящихся к святилищу и исполнению обрядов, предположительно составленный Моисеем.
В остальном свитки Мертвого моря — это библейские рукописи, представляющие все книги Ветхого Завета (за исключением Книги Есфири), а также книга гимнов и множество комментариев и литургических текстов.
Учение апокрифической литературы
Книги, упомянутые выше, не исчерпывают всей литературы, составляющей небиблейский иудейский фон для Нового Завета, хотя и являются древнейшей частью ее. Эта литература включает в себя также сочинения Филона Александрийского (эллинизированного иудея из Александрии первой половины I в. н. э.), писавшего философские толкования на Пятикнижие, и сочинения Иосифа Флавия (палестинского еврея второй половины I в. н. э.), писавшего исторические произведения. Более того, фоновая литература не будет представлена полно без некоторой части раввинистических писаний, в которых устная традиция фарисеев обрела письменную форму. Древнейшей раввинистической компиляцией, представляющей важность, является Мишна, написанная около 200 г. н. э., но содержащая высказывания известных раввинов, восходящие к I в. до н. э., и даже раньше. Один из трактатов Мишны часто включался под названием Pirqe Aboth («Речения отцев») в коллекции псевдоэпиграфов, несмотря на то что там ему было не место.
Когда после осуждения на изгнание иудеи наконец решительно выступили против постоянно преследующего их греха — включения элементов других религий в свою собственную — и под руководством Ездры и Неемии осознанно приняли Пятикнижие в качестве руководства для своей жизни, возникновение различных интеллектуальных школ толкования Закона было почти неизбежно. Ко II в. до н. э. возникли три различных школы — фарисейская, саддукейская и ессейская, каждая из которых настаивала на собственном толковании Моисеева закона. Вначале господствовала школа фарисеев, но около 110 г. до н. э. приобрели вес и заняли главенствующее положение саддукеи, не упуская и первосвященства. Тем не менее, фарисеи продолжали оказывать такое влияние на народ, что на деле обычно первосвященники присоединялись к фарисейским взглядам. Ессеи играли менее заметную роль в общественной жизни и жили отделенными общинами в пустыне и на окраинах городов.
Эти три традиции развивали различные взгляды на четыре других теологических предмета, помимо толкования Закона. Сюда относились: устное предание, Божественная суверенность, ангелы и эсхатология (теории о грядущем конце времен). Саддукеи относились отрицательно к каждому из этих предметов, фарисеи — положительно. Фарисеи подчеркивали важное значение устного предания для толкования и применения Писаний, верили в суверенность Бога, существование ангелов и вечное воздаяние за гробом. Все это саддукеи отрицали. Ессеи в основном соглашались с фарисеями, кроме одного: признания значения устного предания. Вместо него они подчеркивали значимость своих собственных сектантских писаний.
Естественно, литература, созданная в этот период, отражает влияние различных взглядов, существовавших тогда, и выказывает симпатии автора, разделявшего те или иные взгляды. Большая часть литературы периода между Заветами — это сочинения, принадлежащие фарисейской традиции, за исключением сектантских произведений и некоторых других писаний, найденных в Кумране, которые имеют сходные признаки. Маловероятно, чтобы что–то написанное саддукеями сохранилось до наших дней.
Религия периода между двумя Заветами в той мере, в какой она отражается в литературе этого периода, в ее лучших произведениях, представляет собой истинную ветхозаветную веру. Между тем, в тот период имело место значительное движение религиозной мысли, связанное отчасти с персидским и греческим влиянием (в период персидского или греческого правления), но особенно с различными толкованиями ветхозаветного учения. Персидская и греческая мысль оказывала влияние в основном на представления об ангелах и демонах и грядущей жизни, что, вероятно, могло привести к различиям в толкованиях Ветхого Завета. Чужеземное влияние заметно, к примеру, в Книге Товита 3:8,17, где используется персидское именование злого духа (Асмодей), или в Книге Премудрости Соломона 2 — 5 (которой следовали Филон Александрийский и Иосиф Флавий) в учении о бессмертии души. Однако движение религиозной мысли, по всей видимости, было оправдано для тех, кто развивал ее. Ветхий Завет говорит об ангелах и демонах, однако говорит о них немного и более основательно утверждает (особенно в Пророках и псалмах) вечную жизнь для верующих, чем туманное существование шеола (ада). Поэтому религиозная мысль в период между двумя Заветами билась над тем, что говорит нам Ветхий Завет и, что было особенно важно для христиан, подтверждается ли, одобряется ли это Новым Заветом. В некоторых случаях ветхозаветные заключения отвергаются Новым Заветом, в других — игнорируются, в иных же — вновь подтверждаются и поддерживаются.