На службе у Тьмы
Ишу возложенные на него обязанности, напротив, вовсе не обременяли. После разговора с Тьмой, он словно по-новому взглянул на свою работу.
Тьма – совсем недавно главный его противник, на борьбу с которым он и пробуждал жизнь во всех своих творениях – теперь казалась ему главной ценительницей его ремесла и мудрой наставницей. Всего несколько Её слов смогли отрыть ему непостижимые доселе истины, помогли переосмыслить руководившие им прежде ценности. Найдя в ней понимающего соратника, он с ещё большим рвением взялся за любимую работу: под палящим солнцем и в тусклом свете луны весь перепачканный чёрно-коричневой глиной, он без устали трудился в своей мастерской.
«Но во имя чего? – всё чаще задавался вопросом вызвавшийся помогать брату Ру. – Уж не во имя ли Той, что своими проницательными льстивыми речами смогла овладеть руками этого гениального мастера?»
Постоянно находясь подле Ишу в роле подмастерья, Ру не мог не заметить, как сильно изменился брат. Его больше не волновало противостояние Первородного Света и Тьмы, точно не для помощи первому он был сотворён. Теперь он был всецело поглощён лишь одной целью – создать существо, способное нести в себе тот конфликт, который он призван был разрешить.
С каждым днём Ру всё больше убеждался: на этот раз главной жертвой коварства Тьмы стал Ишу. Она специально польстила ему таким близким по духу заданием. Способного же повлиять на происходящее старшего брата Тьма нарочно обременила самой изматывающей, не терпящей ошибок работой, чтобы тот не мог вмешаться в порабощённое Её влиянием сознание Ишу.
Тайный замысел
Ру часто размышлял над тем, что же реально задумала Тьма, заключив с ними сделку.
«Вряд ли Она настолько сильна, – думал Ру, – как пыталась тогда казаться. Да, возможно, сломать оковы земной коры Ей не составило бы труда. Но что дальше? Одолеть Первородный свет Ей и прежде было не под силу, значит, уничтожь Она созданный нами мир, шансов на победу у Неё бы не прибавилось.
И тогда она решила пойти другим путём. Сделать вид, что добровольно соглашается на заточение, взамен вытягивая хранящуюся в растениях жизненную силу. Но это лишь видимость. На самом деле она хочет подготовиться к решающей битве. А для этого ей нужно разыграть пробный конфликт Света и Тьмы. И не раз. Ей нужно как следует отточить все приёмы, идеально изучить противника, прежде чем вновь столкнуться с Ним один на один. Новое творение Ишу и должно стать Её тренировочным полем, мирозданием в миниатюре.
Но он даже не хочет этого слушать! Он почти не разговаривает, считая, что это отвлекает его от работы. Работы, которая поможет Тьме научиться побеждать Первородный Свет!»
Последние штрихи
Ру не мог повлиять на брата, да и в праве ли он был настаивать на нарушении условий договора. Возможно, вмешательство Тори способно было образумить Ишу. Но измотанный постоянной работой старший брат в ответ на доводы Ру лишь устало покачал головой и, став, казалось, ещё более печальным, погрузился в свои расчёты, словно пытаясь удалиться от происходившего в глиняной мастерской.
Тем временем работа над новым творением близилась к концу. Ишу создавал его на основе своих наиболее совершенных приматов, и теперь готовые в любой момент ожить глиняные фигуры, пугающе похожие на самих братьев, стояли в центре мастерской, где Ишу, торопясь закончить к полудню, вносил последние изменения.
Всё, что теперь оставалось Ру, это со страхом наблюдать, как в ярких лучах полуденного солнца глаза глиняных фигур наполняются Светом, и следом начинают оживать их ещё пару мгновений назад недвижимые тела.
С невероятным волнением Ру встречал рождение созданий, которым суждено нести в себе главный конфликт этого мира, хотя, возможно, они никогда и не узнают об этом.
Пытаясь скрыть переполнявшую его тревогу, Ру выходил навстречу людям.
Человек
Люди были неприятны Ру. Они сильно походили на детей Первородного Света, но при этом были лишены внутренней тяги к созиданию, поиску красоты в балансе и равновесии. Всё это было им чуждо.
По крайней мере, в своих наблюдениях он замечал за ними лишь явную склонность к удовлетворению насущных потребностей, только в их случае это не выглядело естественно-красивым, как у зверей, а было каким-то вычурным и зачастую избыточным.