Вскоре она уверенно шагала по улице, рассчитывая весьма приятно провести ближайшие часы и чуть не улыбаясь своим мыслям. Она уже видела вдалеке огни клуба, как вдруг впереди себя заметила на асфальте старика с пустой миской у ног.
– Как я пройду мимо? – боязливо подумала она, замедлив шаг.
– А что тебя смущает? – тут же ответило что-то внутри, но боязливый голос как будто ещё больше съёжился – то ли от стыда незнания, как поступить, то ли от страха, что на его планах появилась нежданная трещинка.
– Жалко ничего ему не дать… Он такой… потрёпанный, вид у него безнадежный… И… И люди заметят, что я прошла и не помогла.
– Так дай ему денюшку.
– Как?! – мысленно воскликнула она. – У меня же у самой нет?
– Разве?
– Но ведь это мне… – мне надо?
– Зачем? – уточнил голос, откуда-то из глубины.
– … на коктейли.
– Ты вправду думаешь, что это важно?
«Так, спокойно!», – попыталась она прекратить внутренний диалог и, чтобы отбросить всякие сомнения, даже попробовала представить, как она пойдёт в клуб без денег. Нарисованная воображением картинка повергла её в такой ужас, что она сразу поняла, что ей нужно, а что – нет.
– Ему поможет даже малость! А то, что ты собираешься сейчас истратить, может продлить ему и несколько дней жизни… – голос продолжал бубнить, но уже едва пробивался сквозь выставленную защиту расчётливого ума.
– Я тоже хочу жить! Красиво и весело.
Она перешла на другую сторону улицы. Но, очевидно, так ей лишь казалось: через пару минут она заметила, что идёт как раз мимо старика, встречи с которым пыталась избежать. «Как я устала! – забываю даже сделать, что собиралась…», – решила она, что ей точно нужен отдых, и ускорилась, стремясь пройти быстрее. Но старик вдруг пододвинул миску чуть ли не ей под ноги, и она услышала слова:
– … на пропитание… немощному…
– Нет-нет, у меня нет денег! – воскликнула она и торопливо прошла мимо.
Отдалившись от него, она успокоилась и снова замедлилась, с интересом посматривая по сторонам. Вскоре дорога, недавно казавшаяся гораздо оживлённее, опустела, и прохожие, маячившие впереди, незаметно растворились в серой дымке вечера. И уже только Эрика с удовольствием разглядывала, как вокруг разгораются ночные огоньки – воздух был наполнен блеском и разноцветными бликами и словно бы плыл в отражениях. Дорога, украшенная светодиодными нитями, цвела всеми оттенками, как в волшебную новогоднюю ночь, и то, что к этому моменту улица будто окунулась в банку с чёрной краской, ещё больше оттеняло все цвета. А впереди ждал клуб, как мираж…
Сияние и ощущение голографических отражений, цветного красочного воздуха с каждым шагом всё усиливалось, и она чуть не прыгала от восторга, так это было красиво! Она и не подумала остановиться, когда подошла к золочёной арке – в воздухе было волнение цвета, будто колыхались голубые прозрачные волны в золотистом море… И самым удивительным и чудесным казалось то, что под аркой сквозь эту призрачность виднелось отражение самой Эрики!
Мельком взглянув по сторонам и немного огорчившись, что рядом нет никого, кто бы заметил её триумф – прохождение сквозь сияние света и переливы цветов, – она гордо шагнула вперёд. Но если бы перед этим шагом она догадалась бы оглянуться назад, то возможно, была б сейчас совсем в другом месте, более приятном для себя, ведь позади неё вполне недвусмысленно чернел тоннель, который она прошла, с давно угасшим сиянием. А было ли оно?..
***
Доминик очнулась. Ледяной пот стекал по вискам, лицо было холодно, как мраморная плита, к которой она прижалась. За плечи её тряс встревоженный Заир.
– Кажется, я потеряла счёт времени… – провела она дрожащей рукой по лицу.
– Прошло почти два часа.
«А как будто целая вечность…», – отрешённо подумала она, начиная ощущать озноб. Осунувшаяся, бледная, она позволила отвести себя обратно во дворец.
Эта поездка ударила по ней так, как она и сама не ожидала – вновь прочувствовав тот злосчастный день, она как будто снова окунулась в безнадежное море отчаяния. Ей больше не хотелось ничего, и она даже перестала есть – так сильно она желала вернуться обратно и так горько было заново осознать, что окружающее на самом деле явь, которую она не выбирала.
Она ослабела. Казалось, что жизнь потихоньку утекает из неё, но это просто она сама – не хотела жить, здесь, в этом веке, потому что безнадежно любила своё время.
Одной ночью, очнувшись от бредового состояния, которое в последние дни не оставляло её, она услышала рыдания.
– Ох, госпожа, боролись бы вы! – тихонько причитала Бухзатан, сидя у её ног. – Всемилостивый дал вам жизнь, а вы ничего не кушаете и оттого угасаете! Захочет ли он подарить вам райский край, если вы так не дорожите первым его подарком?..