— А если бы вы для себя такой номер выкинули, мы бы вообще не стали разговаривать, — сказал комиссар, снова пододвигая к себе папку. — Дело я оставлю здесь, и если вы исправите свою ошибку, тут мы его и похороним.
— А что я должен делать?
— Срок аренды кончился. К началу учебного года вы должны очистить школьный подвал.
— А куда деваться?
— А это уж ваше дело.
— Но срок! Осталось меньше двух недель. Мы не успеем…
— Гражданин Фельдман! Я не собираюсь торговаться. Если директор школы найдет возможным продлить переселение, договаривайтесь с ним, но по первому его требованию… Вы понимаете, о чем я говорю.
— Вы совсем не считаетесь с нашими интересами…
— Когда нужно считаемся, но вопросы воспитания детей вне всякой очереди. Ваша продукция погоды не делает… Всё! Мы и так вас долго задержали…
Самуил Григорьевич вздохнул и понурив голову направился к выходу.
48. Допрос Уварова
Прежде чем подняться наверх, Константин Семенович позвонил из приемной Глушкову и предупредил, что сейчас придет.
Игорь сидел в коридоре и был так погружен в свои мысли, что даже не заметил проходившего мимо директора школы.
— Здравствуй, Алексей Николаевич! Как жизнь?
— Сам видишь! — крепко пожимая руку бывшему начальнику, ответил Глушков. — Думал, что осталось только документы подшить, а дело всё тянется и пухнет. Сейчас передаем в комитет.
— Я по старой памяти получил от комиссара задание, — начал Горюнов.
— Знаю, знаю. Сегодня утром обсуждали.
— Ну, а как мальчик себя ведет? Признался?
— Нет. Настойчиво требует позвонить матери. Да я особенно и не торопился. Тебя, как условились, поджидал.
— Очной ставки с Волоховым не делал?
— Пока нет.
— А с Арнольдом?
— Берегу под конец.
— Он догадался, кто такой Арнольд?
— Кажется, нет. Да вот почитай! Я довольно точно записал. — Глушков открыл папку с протоколом допроса. — Странный паренек. Сын таких родителей… И котелок хорошо варит, начитанный. Ну и чего ему, казалось бы, не хватало?
— Значит, чего-то не хватает. Не единым хлебом жив человек. Очень я боюсь, что он не один… — сказал Константин Семенович. — Боюсь, что в школе у него есть последователи. В этом деле я бы хотел поглубже разобраться.
— Разбирайся, пожалуйста. Кстати, и мне поможешь. Он в коридоре.
— Видел. Я пока дело полистаю, а ты начинай. Потом я вмешаюсь. Донесения Арнольда тут?
— Там.
Константин Семенович взял папку и сел в стороне. Дело Волохова он отлично помнил, но после того как ушел в школу, накопилось много нового, и нужно было всё прочитать. Глушков открыл дверь и, выглянув в коридор, крикнул:
— Уваров! Заходите!
Внешне Игорь держался на допросе уверенно, на все вопросы отвечал тоном напрасно обиженного человека и всё отрицал.
— Кого я вижу! — удивленно протянул Константин Семенович, как только глаза их встретились. — Игорь Уваров! Вот уж не думал встретиться здесь, в угрозыске! Алексей Николаевич, это же ученик нашей школы, Игорь Уваров, — объяснил он, несколько сбитому с толку тем, что так естественно удивился, Глушкову.
— Ну так что? — неопределенно промолвил тот.
— Разговор ведь шел о каком-то Олеге Кашеварове…
— А… — понял в чем дело Глушков. — Это его литературный псевдоним.
— Вот оно что! Ну всё равно. Должно быть, тут какое-то недоразумение. Вы успокойтесь, Игорь, — обратился к юноше Горюнов, пристально глядя на него. — Всё выяснится. Правда всё равно всплывет на поверхность.
— Константин Семенович! Вы здесь! Я очень рад… — заговорил Игорь, когда пришел в себя от удивления. — Будьте добры, позвоните маме. Я всё время прошу…
— Почему маме! Стоит ли ее волновать?
— Стоит, стоит… Вы только скажите ей, что меня не отпускают из милиции.
— Нет, Игорь. Уж лучше позвонить отцу. Всё-таки он мужчина…
— Вы его не найдете. Он занят. Где-нибудь на совещании. Позвоните, пожалуйста, домой. Мама сама ему скажет.
— Ну хорошо… Позвонить мне не трудно, но только с разрешения следователя. Ведь вы, Игорь, оказались под следствием. Алексей Николаевич, можно?
— Пока он не будет говорить правду, я не могу разрешить.
— Вот видите, Игорь, не разрешают. Надо говорить правду.
— Какую правду? Я же не молчу. Отвечаю на все вопросы. Я даже не знаю, в чем меня обвиняют.
— Пока я вас ни в чем не обвиняю, — сказал Глушков. — Садитесь. Нужно всё выяснить…
— Я же от вас ничего не скрываю, гражданин следователь. Почему вы мне не верите?