— Ваша бабушка промышляет воровством? — изумляется Олли.
— Распихай их по камерам, пока я освобожу комнату для допросов, — сухо произносит Соболь и удаляется, чтобы провести несколько драгоценных минут в обществе кофейного автомата.
— О’кей, парни, порядок вы знаете. Ремни и содержимое карманов — на стол, — командует Атуэлл. — Кстати, Олли, не знаешь, Дакар — столица какой страны в Африке?
Олли непонимающе глядит на него.
— Откуда мне знать?
Сержант сокрушенно качает головой и отодвигает газету на край стола. В этот момент Олли вдруг приходит на ум кое-какая мысль:
— Почему вы задали этот вопрос мне, а не ему? Атуэлл переводит взгляд с моей белой физиономии на темное лицо Олли.
— Просто так, — тихо отвечает он. — Нет, правда, я думал…
— Что именно вы думали?
— Ничего. Ну, только… — бессвязно бормочет Атуэлл, ругая себя за беспечность, с которой заплыл в опасные воды.
— Что «только»? — давит Олли.
И хотя видеть Атуэлла припертым к стенке жутко приятно, тем не менее делать последнего идиота из человека, в чьем ведении находится отопление наших камер, по крайней мере неразумно. Я перехватываю инициативу у Олли:
— Он просто подумал, что ты хорошо разбираешься в географии, — говорю я ему, затем просвещаю Атуэлла, информируя его о том, что Дакар — столица Сенегала.
— О, спасибо!
Атуэлл торопливо вписывает буквы, радуясь, что справился с заданием из кроссворда, не потеряв свои нашивки.
Чуть дальше по коридору, сразу за кофейным автоматом, Чарли Тейлор сидит в комнате для допросов напротив констебля Беннета и стыдливо прячет глаза. Чарли пытается оправдать редкий случай «ошибочного решения», однако на Беннета его сконфуженный вид не действует.
— …вот и всё. Тридцать штук за бассейн! Я понятия не имел, что они так дорого стоят, на меня прямо как затмение нашло, — объясняет Чарли.
— Понятно, — скучающим тоном отвечает Беннет. Все это он уже слышал.
— Кроме того, мне эта ерунда вообще не нужна, но я ведь не мог отказать жене, так что пришлось срочно искать деньги.
— Безвыходное положение? — подсказывает Беннет.
— Вот именно! В крайней беде — крайние меры. Конечно, это не оправдание, и гордиться тут нечем, просто факты… — печально вздыхает Чарли, не смея поднять глаз на копилку для сбора пожертвований в пользу инвалидов. Пластмассовая статуэтка девочки — копилка благотворительного общества «Сфера» — чинно расположилась на соседнем от Беннета стуле.
Констебль тоже бросает взгляд на копилку, потом перегибается через стол к Чарли.
— Ты поэтому взялся защищать Норриса?
— Нужда заставила, — грустно кивает Чарли.
Норрис, которому надоел этот спектакль, решается подать голос:
— Можно сказать?
Беннет закатывает глаза: ну почему из всех негодяев этого города ему достался самый тупой?
— Валяй, — неохотно разрешает он.
— Я ничего не брал, честно-пречестно, ничего!
— Мой подзащитный утверждает, что он ничего не брал, честно-пречестно, ничего, — повторяет Чарли, прибавив словосочетание «мой подзащитный», дабы Норрис прочувствовал всю полноту бесплатной юридической помощи.
— Украденная вещь была обнаружена в машине вашего подзащитного, — отмечает Беннет.
— Значит, мне ее подбросили, потому что я ничего не брал, — говорит Норрис.
Беннет утомленно откидывается на спинку стула. Сколько можно тянуть канитель? У любого другого подозреваемого хватило бы здравого смысла признать вину и облегчить жизнь нормальным людям.
— Норрис, зачем кому-то подбрасывать тебе в машину ворованную копилку? — спрашивает Беннет.
— Не знаю. В этом городе каждый готов меня подставить, правда, Чарли?
— У моего подзащитного на самом деле исключительно много недоброжелателей. Вполне вероятно, ему подбросили краденое из чувства мести, — подтверждает Чарли, потом выпячивает нижнюю губу и пожимает плечами: — Кто его знает?
— Чарли, твой клиент уже трижды попадался на краже копилок для сбора пожертвований. Кроме того, сегодня он купил семьдесят восемь лотерейных билетов и расплатился за них мелочью, — чуть не плачет Беннет.
— Я выиграл эти деньги в автоматах, честное слово! — упирается Норрис. — Клянусь родной мамочкой!
— Родная мамочка тебя и сдала, — вскользь упоминает Беннет.
— Да? Вот доносчица хренова! Давно подозревал, что она хочет от меня избавиться, — пыхтит Норрис, однако сразу затыкается, как только Соболь, коротко постучав, просовывает в дверь свою заостренную лисью морду.