Может быть, вполне может быть, если бы он просто шлепнул мальчика по заднице, то смог бы выкрутиться. Но оставить пылающий отпечаток руки на лице Поттера, не говоря уже об ударе о стену подземелья – такого Дамблдор никогда не простит. Честно говоря, такого не смог бы простить себе и сам Снейп.
Как бы он ни презирал, ни ненавидел и ни поносил Джеймса Поттера, они были ровесниками. Они оскорбляли, нападали, проклинали и накладывали чары друг на друга год за годом, но они всегда были более или менее равны по силам. Поттер не так уж часто заручался поддержкой других Мародеров, он предпочитал бой один на один. Но когда Снейп дал пощечину Гарри Поттеру, их габариты были несопоставимы. Сейчас Снейп больше не мог отрицать правду: Гарри не был своим отцом – он был маленьким мальчиком, который только что пережил недопустимое насилие со стороны взрослого человека вдвое больше его самого.
Неважно, что сказал маленький паршивец – сам-то он был взрослым. И предполагалось, что он будет контролировать ситуацию, несмотря на любые детские истерики. Но всего одного слова, сорвавшегося с уст мальчишки, оказалось достаточно, чтобы Снейп полностью и бесповоротно потерял контроль над собой.
Откуда Поттер вообще взял это прозвище? Спустя несколько минут после катастрофы мозг Снейпа все еще работал неважно, но здесь несоответствие было налицо: любой, кто мог бы рассказать о борьбе Мародеров против Снейпа, оказался в могиле или в тюрьме задолго до того, как мальчик был бы в состоянии понять или запомнить эту историю. Что же, по крайней мере, он узнает разгадку, прежде чем отпустит ребенка плакать в жилетку Дамблдора. Он повернулся, чтобы задать мальчику вопрос, но тут же отшатнулся назад – увиденное буквально подкосило его.
Поттер снял свою мантию и лег на стул – идеальная поза для порки.
«Что? Что?» – забормотал Снейп, сердце его буквально выпрыгивало из груди. Если бы сейчас из ближайшего котла выскочил Волдеморт и начал петь ему любовные арии, то и это не поразило бы его больше. Что, ради всего святого, Поттер делает? Откуда Мальчик-Который-Выжил, Золотой ребенок, вообще знает такую позу, не говоря уже о том, чтобы с такой отработанной легкостью ее принимать?
Ребенок что-то бормотал себе под нос. Снейп осторожно подошел ближе. «В чем дело, Поттер?» – неуверенно спросил он.
«Правила, – послушно ответил Гарри, надеясь – если так можно выразиться – что профессор, наконец, захочет приступить к наказанию. Он оставался в нужной позе, гадая, успеет ли он закончить свою речь прежде, чем почувствует первый удар. – Ни соплей, ни слез, не сбегать, не кричать, не дергаться». Он сделал паузу. Пока что затрещин не было. Это хороший знак? Может быть, лучше по-быстрому вставить извинения? «Я очень извиняюсь. Я больше так не буду. Я не знаю, почему я пытался убежать. Я просто не ожидал увидеть розгу. Я извиняюсь. Я буду хорошим. Я обещаю».
Гарри подождал еще немного, удивляясь, что Снейп до сих пор не начал его бить. Что же он сделал не так на этот раз?
Снейп недоуменно оглянулся. Какая розга? Что несет этот мальчишка? Где … ах да! Палочка для размешивания! Действительно, немного напоминает школьную розгу, хоть и весьма отдаленно. Но это все еще не объясняет, почему мальчик решил, что такая вещь будет применяться. Не говоря уже о том, чтобы применяться к нему.
Профессор также осознал, к стыду своему, что он сам додумал слова за мальчика. Гарри не произносил его ненавистное прозвище, он пытался перечислить какие-то гнусные правила. Но откуда они могли взяться?
«Кто научил тебя этим правилам?» – прорычал он. Ужасное подозрение вместе с львиной долей вины сделало его голос еще злее, чем обычно.
«Мой дядя, сэр», – ответил Гарри, слишком напуганный, чтобы солгать. Может быть, он неправильно их перечислил? Может быть, здесь в Хогвартсе другие правила? Ну конечно! Здесь же все по-другому; и как он мог быть таким глупым – вообразил, что правила о наказаниях здесь такие же, как и дома. «Простите, сэр, – выпалил он. – Я не знал, что здесь другие правила. Если вы научите меня, я их не забуду, честно».
Он изогнулся, пытаясь встретиться взглядом со Снейпом, чтобы понять, верит ли тот в его искренность, но волна боли, прокатившаяся по спине, заставила его вскрикнуть.
«Поттер, – произнес Снейп медленным, сдавленным голосом, – поднимите рубашку и спустите брюки».